Расхождения вижу серьёзные. Анализируем опасный для российской медицины конфликт, сравнивая реальную трудовую биографию судмедэксперта Екатерины Мостовой, работающей в экспертизе, 22 года — с её изложением стороной адвоката Бориса Ченцова, 5 лет работавшего следователем. Часть 3
Журналистское расследование Главного редактора издания «Интермонитор» Евгения Ющука
В этом материале я детально анализирую реальную трудовую биографию судмедэксперта Екатерины Михайловны Мостовой. Привожу анализ событий по датам. Даю беседы с медицинским юристом Мариной Агапочкиной. И сравниваю увиденное с тем, что активно транслировала в СМИ (и в судебных заседаниях, о которых мне известно) сторона экс-следователя, а ныне адвоката Бориса Ченцова.
Кроме того, оцениваю, действительно ли у эксперта Мостовой нет заключений, которые вредят интересам медицинского юриста Агапочкиной – как, по сведениям, сообщенным стороной Агапочкиной, рассказывает судьям адвокат Ченцов. Могу сказать, что эксперт Мостовая, как оказалось, пишет в том числе и такие заключения, которые вредят Агапочкиной – и я это показываю в материале.
Моей задачей было понять, есть ли на самом деле признаки возможного сговора между экспертом Екатериной Мостовой и медицинским юристом Агапочкиной, или же рассказы о таких признаках – это скорее попытка стороны «просто юриста», в прошлом следователя, а ныне адвоката Ченцова Бориса Николаевича компенсировать недостаток у Ченцова медицинских знаний. Точнее, пожалуй, их отсутствие.
Без медицинских знаний адвокат вполне может обходиться, если защищает воров, убийц, насильников, «закладчиков» и тому подобных элементов. Но вот работать на «поляне» медицинской юриспруденции без понимания медицинских вопросов по сути – практически нереально. Для работы на поле медицинской юриспруденции, на мой взгляд, надо или иметь собственные медицинские знания, или иметь возможность обратиться за подробными пояснениями к человеку, обладающему медицинскими знаниями (и при этом умеющего донести их суть до неспециалиста так, чтобы неспециалист понял суть). Я считаю так, потому что по первому высшему образованию я врач.
Есть у меня гипотеза, что публичный конфликт, инициированный, как я наблюдаю, адвокатом Борисом Ченцовым, возможно, имеет в своей основе банальное желание неспециалиста в медицине Ченцова устранить с рынка более успешных конкурентов Агапочкину и Мостовую – которые как раз медицинскими знаниями обладают.
Я не встаю ни на одну сторону, а задаю вопросы обеим сторонам конфликта. Другое дело, что адвокат Ченцов, который так активно стремился в СМИ, вдруг демонстрирует нежелание отвечать по существу на вопросы, позволяющие прояснить его позицию и его действия.
Но, к сожалению, это не просто конфликт двух «команд» на рынке медицинской юриспруденции, а крайне опасный для всего российского общества конфликт. Потому что, врачи готовы отвечать за ошибки, но не готовы отвечать за то, чего не совершали. И при этом в медицине есть «допустимый риск», который тем выше, чем сложнее конкретный случай.
Если врачу станет проще «списать в расход» пациента, чем принимать на себя риск в случае неудачного лечения – врачи просто перестанут лечить сложные случаи. Люди будут умирать. Именно в этом огромная общественная опасность гиперактивных, но при этом безграмотных (в медицинском плане, а не в юридическом) «просто юристов», пытающихся работать на медицинском поле.
В то же время, необходимо искать баланс между интересами врачей и пациентов, т.к. ни та, ни другая сторона не бывает права во всех без исключения случаях. Вот, поэтому я и провожу своё расследование. Копаю глубоко, по возможности, не оставляя непроясненных вопросов. Полагаю, что от этого выиграет в конечном счете всё российское общество.
Начало моего расследования можно увидеть здесь и здесь.
Трудовая биография судебно-медицинского эксперта Екатерины Мостовой
Екатерина Михайловна Мостовая всю свою трудовую жизнь работала судебно-медицинским экспертом. Не очень частый случай, кстати. Обычно руководителями экспертных компаний становятся люди самых разных профессий, судебно-медицинские эксперты среди них не преобладают.
Наблюдая, как я считаю, медийную атаку экс-следователя, а ныне адвоката Бориса Николаевича Ченцова на судебно-медицинского эксперта Мостовую и медицинского юриста, врача по первому образованию Марину Агапочкину, я обнаружил, что господин Ченцов то ли не удосужился разобраться в биографии Мостовой, то ли намеренно делает вид, что не в курсе этой биографии.
Поэтому, считаю нужным рассказать трудовую биографию Екатерины Мостовой достаточно подробно. Те моменты, которые «сторона Ченцова» интерпретирует в негативном для Мостовой свете, отмечу отдельно.
Екатерина Михайловна Мостовая окончила Свердловскую Медицинскую академию в 2003 году. То есть, 22 года назад.
И забегая вперед, скажу, что все эти 22 года Мостовая занималась медицинской экспертизой. Менялся статус и, соответственно, процессуальная значимость документов, которые писала Екатерины Мостовая, но это всегда были документы по медицинской экспертизе. Мостовая – профессиональный медицинский эксперт.
Человек, получивший диплом врача, идет в так называемую интернатуру. Интернатура – это последипломная специализация, по сути, стажировка на рабочем месте по выбранной специальности, под контролем опытных специалистов. Студент сдает госэкзамены и выходит из вуза дипломированным врачом, а специализацию получает в течение года как раз в интернатуре. У Екатерины Мостовой интернатура была по судебно-медицинской экспертизе и прошла её Мостовая в 2003-2004 годах.
Трудовая биография эксперта Екатерины Мостовой в 2003-2011 годах
Окончив интернатуру в 2004 году, Мостовая сразу была принята на должность врача судебно-медицинского эксперта в государственное бюро судебно-медицинской экспертизы. Мостовая стала врачом отдела потерпевших, обвиняемых и других живых лиц СОБ СМЭ (сейчас это называется ГБУЗ СО БСМЭ).
В ноябре 2006 г. эксперт Екатерина Мостовая была переведена на должность заведующего отделением, врача судебно-медицинского эксперта Верхнепышминского районного отделения Свердловского областного бюро судебной медицинской экспертизы (СОБ СМЭ). Там Екатерина Мостовая проработала 5 лет – до января 2011 года.
Таким образом, уже к 2011 году Екатерина Мостовая проработала судебно-медицинским экспертом 8 лет, что на 3 года больше, чем, согласно опубликованной адвокатом Ченцовым его биографии, сам Ченцов провел в правоохранительных органах. При этом Ченцов сегодня одновременно с гордостью рассказывает, что у него есть опыт работы в Следственном комитете, и в то же время ставит, на мой взгляд, под сомнение квалификацию Мостовой как эксперта.
Но вернемся к профессиональной биографии Мостовой.
В январе 2011 г. Екатерина Мостовая была переведена на должность врача судебно-медицинского эксперта в отдел потерпевших обвиняемых и других живых лиц ГБУЗ СО БСМЭ. Т.е., по-прежнему в госэкспертизе.
Трудовая биография эксперта Екатерины Мостовой в 2012-2013 годах
В июле 2012 году Мостовая в связи с семейными обстоятельствами уволилась из госэкспертизы. В формулировке «по собственному желанию». Улаживая свои семейные проблемы, Екатерина Мостовая зарабатывала тем, что, собственно, и умеет – анализировала документы в контексте судебно-медицинской экспертизы. Здесь надо уточнить важный момент: судебно-медицинская экспертиза, которой владеет эксперт Мостовая, это вовсе не только выяснение вопроса, есть врачебная ошибка в той или иной ситуации, или же врачебной ошибки нет. На самом деле, круг задач судмедэксперты намного шире – от определения степени тяжести вреда здоровью, и до выяснения вопроса, подпадает ли причина смерти гражданина под страховой случай, описанный в страховом полисе.
Не работая на тот момент в какой-либо экспертной организации, Мостовая не могла давать (и не выдавала) процессуально значимых экспертных заключений. Но она могла давать стороне процесса понимание реальной ситуации и благодаря этому сторона процесса могла понять, где ей есть смысл упираться, а где ее позиции абсолютно проигрышные и сопротивляться – только увеличивать свои расходы.
Кстати, по моему мнению, возможна ситуация, когда условная «команда Ченцова» может, пусть даже и не намеренно, втянуть своего клиента в расходы просто потому, что не понимает сути медицинских вопросов. Когда «ченцовцам» по каким-то их собственным резонам, возможно, порой кажется, что ситуация выигрышная, тогда как на самом деле – нет. Втягивает ли в реальности – не знаю, потому что не знаю взаимоотношений «команды Ченцова» с клиентами. Сам Ченцов также не хочет по этой теме мне что-либо рассказывать.
Тем не менее, в открытых источниках видно, что одна из дам, которых адвокат Ченцов любит показывать журналистам в числе своих подопечных, жаловалась, что на нее возложили возмещение затрат на адвокатов больницы, которой она проиграла в суде.
Трудовая биография эксперта Екатерины Мостовой в 2013-2014 годах
В июле 2013 года Мостовая как квалифицированный эксперт была приглашена в организацию, где работала Марина Агапочкина — в ООО «Мед-Проект».
К тому моменту Мостовая уже была «широко известна в узких кругах» как очень жесткий по характеру, «недоговороспособный», независимый, но при этом и очень высококвалифицированный судебно-медицинский эксперт.
А участникам процессов понимание реалий намного важнее, чем «договороспособность». Потому что, «договорные экспертизы» как правило, довольно просто разбиваются в суде с помощью рецензий от квалифицированных экспертов. А также, с помощью допроса эксперта «противника».
Гражданский процесс – состязательный. Тот, кто приносит откровенную «липу» — будет доказательно опровергнут экспертами оппонента на глазах у суда, со всеми вытекающими из этого последствиями. Время подготовиться к этому есть всегда, потому что, когда экспертное заключение готово, суд дает время на ознакомление с ним, а уже потом назначает судебное заседание.
Кстати, на мой взгляд, экс-следователь, а ныне адвокат Борис Ченцов не может всего этого не знать. Это всё равно что предполагать, будто бы выпускник школы может не знать алфавита. Так не бывает, я считаю.
Конец диалога.
Вернемся к биографии эксперта Екатерины Мостовой.
Трудовая биография эксперта Екатерины Мостовой с сентября 2014 года по настоящее время
Уволившись от Агапочкиной в 2014 году, Екатерина Мостовая перешла на кафедру анатомии в Уральский государственный медицинский университет. Там Мостовая по сей день уже 11 лет и работает на кафедре анатомии.
Тем не менее, профессию судебно-медицинского эксперта Екатерина Мостовая не бросала. С 2014 г. до марта 2020 г. она сотрудничала с организациями, выполняющими судебно-медицинские экспертизы для судов Свердловской, Тюменской, Курганской, Челябинской и других областей.
Обратите внимание: не с Агапочкиной, а со множеством организаций, которым нужны реальные знания квалифицированного судебно-медицинского эксперта и реальное понимание ситуации.
Для того, чтобы работать в этом качестве с организациями, делающими экспертизы, Екатерина Мостовая, разумеется, восстановила и продлевала сертификат судмедэксперта, который прерывался, когда она решала семейные проблемы в течение непродолжительного времени время почти 15 лет назад.
И вот с этими сертификатами связана еще одна линия атаки, которая, как я наблюдаю, исходит от «стороны Ченцова», в частности, транслировалась в передаче «Человек и закон».
Ченцов в передаче «Человек и закон»:
«Эксперт Мостовая и юрист Агапочкина работали в трех организациях вместе. Старые подруги. В 2019 году Мостовая хотела стать экспертом. Но Минздрав Свердловской области отказал ей в выдаче лицензии из-за того, что у нее опыт всего 8 лет и перерыв 7 лет».
Журналист передачи «Человек и закон», сразу вслед за этим:
«Несмотря на недостаток стажа и другие недочеты в профессиональной биографии, Мостовая всё же устроилась на желанную должность…»
А это цитата с портала e1 в 2024 году:
«Из открытых источников известно, что Мостовая возглавляла районное отделение Свердловского бюро судмедэкспертизы с 2006 по 2012 год. Далее было восемь лет перерыва. В 2020 году Минздрав отказал ей в выдаче лицензии на частную судебно-экспертную деятельность — в связи с длительным перерывом в практике, — сообщил адвокат [Ченцов]. Для возобновления практики, как он отметил, Екатерине Мостовой нужно было пройти профессиональную переподготовку. Тогда был предоставлен диплом от пермского бюро о прохождении обучения, переподготовки. В итоге её ООО всё-таки было зарегистрировано в 2020 году».
Екатерина Мостовая пояснила редакции Интермонитора, что в 2019 году она решила зарегистрироваться как хозяйствующий субъект (на тот момент – как ИП, а впоследствии приняла решение зарегистрировать ООО).
Однако в Минздраве сказали, что это не та же самая ситуация, как у работника, который трудоустроен в лицензированной организации.
Работнику достаточно иметь актуальный сертификат, но вот для получения своей собственной лицензии Мостовая должна или проработать 10 лет в организациях, имеющих лицензию, или пройти переподготовку в объеме на тот момент 576 часов. Мостовая прошла эту переподготовку и получила лицензию.По моему мнению, это совершено не те же самые коннотации что в заявлении журналистов из передачи с Ченцовым «в главной роли»: «Несмотря на недостаток стажа и другие недочеты в профессиональной биографии, Мостовая всё же устроилась на желанную должность…».
С марта 2020 г. и по сей день Екатерина Михайловна Мостовая — руководитель и врач судебно-медицинский эксперт ООО «Медицинское бюро экспертиз и исследований»:
Риторика Ченцова за год стала более жёсткой и, на мой взгляд, менее аккуратной. При этом, он, по сути, пожаловался в передаче «Человек и закон», что правоохранительные органы не поддерживают его выводы
Примечательно, что год назад адвокат Ченцов был намного менее категоричен в своих обвинениях. В частности, в разговоре с порталом e1 у него звучало:
«Вполне возможно, что не во всех этих девяти исках пациенты правы. Бывает, что люди в силу медицинской неосведомленности не могут объективно оценить ситуацию. Но люди имеют законное право получить информацию, выяснить, насколько качественно была оказана помощь. Для этого и обращаются в суды.»
А в 2025 году у него звучит намного более категоричное (причем, как я понимаю, ровно по тем же вопросам):
«Нельзя так, когда мы предъявляем доказательства, что одна сторона обманывает суд, прокурора, вторую сторону – должны быть какие-то последствия. А последствий никаких нет».
При этом, насколько мне известно (и я уже затрагивал этот вопрос выше), если кто-то полагает, что экспертиза ангажированная – то он зовет другого эксперта и делает рецензию на ту экспертизу, в которой есть сомнения. И доводы ангажированной экспертизы в таком случае просто рассыпаются.
Но вместо этого я вижу, что адвокат Ченцов совершает вояжи по журналистам и раздает комментарии о том, что он, с его слов, «предъявил доказательства», на которые обязательно должны были отреагировать удобным ему способом. И рассказывает, что Мостовая работала в трех организациях «вместе с Агапочкиной».
А на поверку оказывается, что вроде как, и да, но с важным нюансом: Учитывая, что Мостовая работает в качестве эксперта в том или ином виде практически 22 года, она «вместе с Агапочкиной» работала 4% времени от своей трудовой биографии. Не в подчинении у Агапочкиной, а просто «вместе». Соответственно, 96% времени она «вместе с Агапочкиной» не работала. И с момента этой совместной работы прошло уже 11 лет. При этом, напомню, эксперт расписывается об уголовной ответственности за выдачу заведомо ложного заключения.
Еще один постулат адвоката Ченцова – это обращение к ГПК по вопросам отвода экспертов.
Однако адвокаты, которые комментировали это нашей редакции, говорят, что все вопросы, связанные, по мнению участника процесса, с ГПК отдаются на усмотрение суда. И если суд полагает, что проблемы нет – значит, ее нет.
Почему-то адвокат Ченцов эту часть проблемы, по моим наблюдениям, не склонен освещать, а уверенно, утвердительно концентрируется на изложении своих собственных представлений о том, как должна работать система правосудия.
Есть ли примеры, когда эксперт Екатерина Мостовая давала заключения, которые вредят позиции «команды Агапочкиной» в судебных процессах? Да. Есть.
Проверяя гипотезу адвоката Ченцова о том, что теоретически возможен сговор между Мариной Агапочкиной и Екатериной Мостовой, мы задались вопросом, а есть ли примеры того, как заключения эксперта Екатерины Мостовой вредили интересам «команды Агапочкиной» в судах? При сговоре таких примеров быть не должно (и наоборот).
В беседе с e1 адвокат Ченцов в 2024 году заявлял:
«Изучив информацию на сайтах свердловских судов о процессах, где заключение давало то самое бюро [Мостовой – прим. Интермонитора], увидел, что из девяти дел, которые я нашел в открытом доступе, не было ни одного решения в пользу пациента! — удивляется адвокат. — Мы направили адвокатский запрос в бюро с просьбой ответить, были ли случаи, когда в ходе всех проведенных экспертиз были найдены дефекты. Но нам отказали, объяснив это коммерческой тайной».
Однако оказалось, что примеры, когда заключения Мостовой вредили интересам «стороны Агапочкиной» в судах — есть. Более того, они опубликованы на сайте Марины Агапочкиной, в материале под названием «Как адвокат Борис Николаевич Ченцов лжёт в судах, пытаясь очернить эксперта Мостовую и медицинского юриста Марину Анатольевну Агапочкину».
Процитирую полностью:
«Адвокат Борис Ченцов в судах утверждает, причем в категоричной форме, что эксперт Мостовая Е.М. НИКОГДА не выдает отрицательных экспертных заключений по делам, в которых представителем клиники выступает Марина Агапочкина и её коллеги, и вообще НИКОГДА не признает ошибок медиков. Это неправда. Адвокат Ченцов лжёт суду.
Ниже приводятся примеры судебных разбирательств с участием Марины Агапочкиной и её коллег в качестве представителей ответчиков – медицинских организаций в Свердловской области.
Упоминаемая в материалах судебных дел организация «Медицинское бюро экспертиз и исследований» (МБЭИ) — это организация, в которой эксперт Мостовая является учредителем и директором.
ООО «Медицинское бюро экспертиз и исследований» создано в марте 2020 года.
Лицензия на СМЭ получена организацией 23.07.2020. В проведении экспертиз, порученных ООО «МБЭИ», Мостовая участвует в составе комиссии экспертов как врач судебно-медицинский эксперт. В разрешении вопросов, касающихся оказания медицинской помощи (медицинских услуг) по конкретному профилю, в работе экспертной комиссии участвуют иные эксперты с соответствующими клиническими специальностями».
Продолжу цитирование сайта Марины Агапочкиной » Конфликт Агапочкина — Ченцов»
АСБЕСТОВКИЙ ГОРОДСКОЙ СУД, 2023 ГОД. МОСТОВАЯ НАШЛА НЕДОЧЁТЫ В РАБОТЕ МЕДИКОВ, В РЕЗУЛЬТАТЕ ЧЕГО МЕДИКИ ДОБРОВОЛЬНО ВЫПЛАТИЛИ ПАЦИЕНТУ КОМПЕНСАЦИЮ.
Асбестовский городской суд Свердловской области рассматривал в 2023 году дело по иску Доброва (фамилия изменена из этических соображений) к стоматологической клинике. Ссылаясь на причинение вреда здоровью, истец требовал взыскать с клиники в его пользу компенсацию морального вреда, неустойку, потребительский штраф.
По делу назначена и проведена силами была ООО «Медицинское бюро экспертиз и исследований» под руководством Мостовой Е.М. комиссионная судебно-медицинская экспертиза. По выводам экспертов, недостатками оказанной истцу медицинской помощи можно считать факт неудаления зуба в связи со случайным отломом его стенки в ходе сложного удаления соседнего зуба (сам отлом в такой ситуации относится к допустимому риску). А также отсутствие рекомендаций о повторном осмотре после оказания медицинской помощи в связи с альвеолитом лунки другого — удалённого зуба. В остальной части оказанного лечения эксперты пришли к выводам о том, что операция сложного удаления зуба выполнена по показаниям, технически правильно, после операции выбрана адекватная антибактериальная и противовоспалительная терапия; швы сняты в предусмотренные сроки; рана зажила первичным натяжением, послеоперационные осложнения отсутствовали. Отлом стенки соседнего зуба, пораженного кариесом, о недостатках удаления зуба не свидетельствует, является известным в медицине осложнением, связанным с реализацией объективно имеющегося риска.
Решением суда в удовлетворении заявленного иска Доброву отказано в силу того, что весь предполагаемый материальный и моральный вред был возмещен истцу ответчиком ещё на досудебном этапе.
Поясню: это, на наш взгляд, разумная тактика профессиональных юристов, которые не занимаются зарабатыванием денег на своих клиентах, а, проанализировав ситуацию, дают клиенту реальный прогноз на перспективу судебного разбирательства и совет, как минимизировать судебные издержки.
ЛЕНИНСКИЙ РАЙОННЫЙ СУД ЕКАТЕРИНБУРГА, 2022 ГОД. МОСТОВАЯ НАШЛА НЕДОЧЁТЫ В РАБОТЕ МЕДИКОВ, В РЕЗУЛЬТАТЕ ЧЕГО МЕДИКИ ДОБРОВОЛЬНО ВЫПЛАТИЛИ ПАЦИЕНТУ КОМПЕНСАЦИЮ.
Ленинский районный суд г. Екатеринбурга рассматривал в 2022 году дело по иску Омеловой (фамилия изменена из этических соображений) о ненадлежащем качестве косметологической услуги (эрбиевый лазерный пилинг кожи лица) и причинении вреда здоровью. Истец требовала взыскать с клиники расходы на восстановительные косметологические процедуры, компенсацию морального вреда, потребительский штраф.
По выводам комиссионной судебно-медицинской экспертизы, проведенной ООО «Медицинское бюро экспертиз и исследований», нормативных требований к проведению лазерного пилинга не существует. Согласно литературным данным, эрбиевый лазер не вызывает термических повреждений кожи и является менее эффективным, но более безопасным в сравнении с СО2-лазером. При осмотре истца членами комиссии установлено наличие на лице у истца двух атрофических рубцов, имеются участки выраженной гиперемии кожи на лице. Формирование указанных последствий может быть следствием процедуры пилинга – как следствием неправильно выбранного режима использования лазера, так и следствием индивидуальных особенностей организма истца. Высказаться обоснованно о правильности выбранного исполнителем режима использования лазера не представляется возможным, поскольку в медицинской карте истца не указан аппарат, посредством которого проводилась процедура, и использованные специалистом режимы воздействия лазера.
Решением суда в удовлетворении иска Омеловой отказано, поскольку весь предполагаемый имущественный и моральный вред был возмещен истцу ответчиком до вынесения судом решения по делу.
АЛАПАЕВСКИЙ ГОРОДСКОЙ СУД, 2024 ГОД. МОСТОВАЯ НАШЛА НЕДОЧЁТЫ В РАБОТЕ МЕДИКОВ, В РЕЗУЛЬТАТЕ ЧЕГО СУД ПРИСУДИЛ ВЫПЛАТИТЬ КОМПЕНСАЦИЮ ПАЦИЕНТУ.
Алапаевским городским судом рассмотрено в 2024 году дело по иску Комарова (фамилия изменена из этических соображений) о взыскании с больницы компенсации морального вреда, причиненного ненадлежащим оказанием медицинской помощи, повлекшим смерть отца.
По выводам комиссионной судебно-медицинской экспертизы, проведенной ООО «Медицинское бюро экспертиз и исследований», представленных ответчиком данных недостаточно для анализа причин тяжести состояния больного. С течением времени показатели лабораторных исследований свидетельствовали о нарастании признаков полиорганной недостаточности, которая в медицинских документах больного не интерпретирована. Описание рентгенологического исследования не соответствует клинической картине и данным повторного гистологического исследования; выявлены дефекты посмертного патологоанатомического исследования — указанный диагноз не подтвержден при проведении повторного гистологического исследования архивного материала.
Выводы комиссии экспертов ООО «Медицинское бюро экспертиз и исследований» наряду с иными доказательствами в материалах дела положены судом в основу вынесенного решения о частичном удовлетворении заявленного Комаровым требования, с ответчика в пользу истца взыскана компенсация морального вреда.
Конец цитаты.
По моему мнению, наличие заключений от организации Екатерины Мостовой, которые вредят в судах интересам Марины Агапочкиной – это прямое доказательство несостоятельности заявлений стороны адвоката Ченцова о возможном «сговоре».
Есть ли примеры, когда эксперт Екатерина Мостовая давала заключения, которые вредят позиции врачей? Да. Есть.
Приведу дословно письмо, которое пришло в редакцию Интермонитора после начала журналистского расследования Евгения Ющука.
Промежуточный вывод из увиденного – по действиям эксперта Екатерине Мостовой
Екатерина Михайловна Мостовая вообще всегда была судмедэкспертом, пройдя этот путь с самого начального уровня. Прямо с интернатуры.
Работала на государство.
Через 10 лет ей это надоело, и она стала работать сама по себе — сотрудничая с «диспетчерскими службами» — т.е., компаниями, у которых бывают экспертизы. Эксперты практически любых направлений вообще нередко сотрудничают со множеством разных организаций.
Законодательство менялось, требования к экспертам тоже менялись — и Мостовая всегда соответствовала тем, которые были «в моменте».
Иначе, Мостовой просто суд не отдавал бы дела. Отдавая эксперту Мостовой дела, суд как раз и устанавливал каждый раз, что она соответствует нормативам.
Как раз так Мостовая и оказалась аж на ОДИН МЕСЯЦ из своих 22 лет стажа, 11 лет назад у Марины Агапочкиной — когда перешла от государства к «сама по себе», а почти год спустя собственник компании, где работала Мостовая, продал предприятие и создал новое – аккурат к моменту, когда Мостовая решила уйти в Медицинский университет
Продай собственник свою компанию на месяц позже – и Мостовая бы вообще не работала ни дня в подчинении у Агапочкиной. И уж точно, что Мостовая никак не могла влиять на решение собственника продать компанию в то, или иное время.
Т.е., в подчинении у Марины Агапочкиной Екатерина Мостовая работала 0.4% (ноль целых, четыре десятых процента) по времени от своего стажа работы судмедэкспертом. Это был один месяц, попала в это подчинение Мостовая, по сути, не по своей воле, а из-за реорганизации предприятия – и практически сразу уволилась.
Соответственно, 99.6% по времени – Мостовая работала не в подчинении Мариной Агапочкиной. При этом, Мостовая работала в том числе с компаниями, находящимися даже не в Свердловской области. Екатерина Мостовая – настолько грамотный и беспристрастный, по отзывам, эксперт, что к ней едут со всей страны.
Многочисленные разъяснения на сайтах прокуратур разных регионов, найденные мной, говорят о том, что «служебная зависимость», по сути, оценивается по простому критерию: «Мог ли один человек другому дисциплинарное взыскание объявить?»
Один месяц из 260 месяцев работы Мостовой в качестве судебно-медицинского эксперта. То есть, 0,4% (ноль целых, четыре десятых процента) всего стажа Мостовой как судмедэксперта.
Диалог с Мариной Агапочкиной о том, как на практике выглядел даже этот один месяц я привел выше – в разделе «ВРЕЗКА: Как на самом деле проходил тот месяц, который Екатерина Мостовая работала «в служебной зависимости» от Агапочкиной. Приведу текст моей беседы с Мариной Агапочкиной»
То есть, по сути, как я понимаю, адвокат Борис Николаевич Ченцов излагает примерно следующее (это не его прямая речь, а сводный пересказ смысла того, что получается в результате разглагольствований Ченцова):
«Судебно-медицинский эксперт Екатерина Мостовая находится в сговоре с медицинским экспертом Агапочкиной, потому что 11 лет назад она работала 1 месяц в служебной зависимости от Агапочкиной, что составляет менее 0,5% общего времени работы Мостовой судмедэкспертом. При этом Мостовая оказалась «в служебной зависимости» от Агапочктной в связи с продажей предыдущего ее места работы собственником компании, т.е., по стечению не зависящих от Мостовой обстоятельств. Да к тому же, две недели из данного месяца Мостовая дорабатывала положенный по закону перед увольнением срок. Это — настолько явный признак сговора, что надо Мостовой запретить делать экспертизы, если в деле участвует Агапочкина»
Читатели, безусловно, сами могут сделать выводы, ну а моё личное мнение таково: скорее всего, экс-следователь, а ныне адвокат Борис Николаевич Ченцов вместо того, чтобы работать по понятным ему делам (например, защищать закладчиков запрещенных веществ, разбойников, убийц, грабителей и так далее) зачем-то «забрался» на «поляну» медицинских дел.
При этом Ченцов прямо заявил изданию e1 – цитирую: «Юристы, не обладают специальными медицинскими знаниями и рассчитывают на грамотное, объективное заключение эксперта».
Я не согласен с заявлением, что юристы на что-то там «рассчитывают» — потому что в такой постановке вопроса это, по-моему, всё равно что «юристы слепо верят эксперту».
Юристы, на мой взгляд, как и суд, вполне способны понять, что произошло по медицинской части в каждом конкретном случае.
В конце концов, в мединституты приходят школьники, а выходят из них врачи. Стало быть, вполне реально объяснить суть даже всей медицины.
А уж перевести на простой язык суть по конкретному вопросу – вообще не проблема.
И юристы, в том числе, в Интермонитор присылают письма, где рассказывают, как эксперт им помог понять, что происходит по сути.
Исходя из этого, по моему мнению, адвокат Ченцов либо расписывается в собственной неспособности понимать суть даже после подробных разъяснений на простом языке. Либо наоборот, адвокат Ченцов прекрасно понимает, почему его оппоненты правы, не знает, что с этим всем делать – и начинает фантазировать на тему «сговора», который мотивирует, если начать разбираться, 0.4-процентным по времени работой эксперта в подчинении у юриста (и 4-процентной по времени их «совместной работой») 11 лет назад.
Если в таком духе рассуждать, то среди экспертных организаций наверняка найдутся такие, в который есть кто-то в прошлом из прокуратуры или Следственного комитета – как и Ченцов. И что с того? Это разве будет означать, что Ченцов с ним в сговоре? На мой взгляд – не будет.
Усиливает ощущение, что адвокат Ченцов, вполне возможно, намеренно пытается выставить Агапочкину и Мостовую в некоем «сговоре» и тот момент, что Ченцов пытается, на мой взгляд, безапелляционно заявлять, что если написано в ст. 18 ГПК, что не могут эксперт и юрист ранее находиться в служебной зависимости – то они и не могут совсем никогда оказаться в одном гражданском деле, пожизненно.
Однако как разъясняют юристы (в т.ч., имеющие немало регалий), все спорные вопросы по ГПК оставлены на усмотрение суда. А не Ченцова.
Поэтому, в каждом конкретном случае суд, а не Ченцов решает, важно или не важно, что 11 лет назад на один месяц две женщины пересекались на работе как начальник и подчиненный.
Более того, если суд решает, что это не имеет значения, то Ченцов должен это принять как данность. Ну, может еще попытаться по смыслу оспорить экспертизу.
И хочу отметить, что в настоящее время я поднимаю практику по гражданским делам и вижу там, что нет никакого пожизненного запрета по ст. 18 ГПК, а есть совершенно логичное понимание судами, что между экспертом и стороной в процессе не должно быть неформальной, действующей связи, способной влиять на выводы эксперта.
А вот «формалистам», вроде тех, кто пытается изобразить ситуацию в стиле адвоката Ченцова, суды довольно регулярно отказывают в этом формальном подходе.
Специализированные юридические сайты при этом пишут, что судьи прекрасно понимают желание сторон процесса дать отвод эксперту, и поэтому смотрят на реальную ситуацию, а не на формализм «столетней давности». И я буду показывать это в следующих материалах.
Борис Николаевич Ченцов сдал экзамен на адвокатский статус, Уральская коллегия адвокатов его признала адвокатом – стало быть, он не может всего этого не знать.
И вот поэтому, весь комплекс поведения в судах и в СМИ, да еще в сочетании с его отказом объяснить все эти моменты по нашему запросу – наводит на мысль, что мы видим, возможно, не «борьбу со сговором», а попытку дискредитации и устранения с рынка специалистов, которые мешают некомпетентному в сфере медицины экс-следователю, а ныне адвокату Ченцову выигрывать в судах.
Но продолжу далее про профессиональную биографию Мостовой.
Потом Мостовая ушла на кафедру Медуниверситета (как она поясняет — потому что, там наука и студенты, а не просто бумаги).
А экспертная работа у Мостовой при этом просто оставалась, не так она много времени поначалу занимала, и можно было совмещать.
Но произошёл накопительный эффект: к 2020 году оказалось, что Мостовая пишет не только правдиво, но и очень грамотно. А это дефицитный навык: таких очень мало.
И стало расти количество обращений за экспертизами к Екатерине Мостовой.
И тогда Мостовая сделала «ОООшку», собрав там экспертов по принципу «чтобы качественно», а не просто «чтобы было».
Промежуточный вывод из увиденного – по действиям адвоката Бориса Ченцова
Вывод тут, на мой взгляд, на данный момент напрашивается примерно следующий.
Адвокат Борис Николаевич Ченцов, вероятно, в силу своей малограмотности в медицине и, соответственно, неспособности понимать ее по существу, «натыкается» в судах на объективные выводы профессионального эксперта Екатерины Мостовой.
После чего на это накладывается, вероятно, уже нечто из сферы психологии самооценки: господин Ченцов, возможно, по каким-то причинам полагает, что в принципе не может быть неправ. А значит, если он проиграл в суде и не понимает, почему проиграл — то это, может быть, в его картине мира виновата не его безграмотность в части понимания сути медицины, а «происки злых сил» (так видится с точки зрения логики разумное объяснения странных по смыслу, но очень настойчивых действий Ченцова).
Я при этом, разумеется, исхожу из презумпции общечеловеческой порядочности Ченцова, поэтому не рассматриваю гипотезу, что он на самом деле всё прекрасно понимает, а действует так, словно не понимает, намеренно.
Не добавляет доверия к позиции адвоката Уральской коллегии адвокатов Бориса Ченцова и его отказ отвечать на вопросы, имеющие непосредственное отношение к его действиям в данном конфликте с медицинским юристом Агапочкиной, экспертом Мостовой (и экспертом Сайпеевым тоже, хотя и в меньше по объёму степени).
Вот, в частности, вопросы, направленный редакцией Интермонитора адвокату Борису Ченцову на момент подготовки настоящего материала и оставшиеся без ответа к моменту выхода данного материала:
Вопросы, по которым на этапе подготовки данного материала Интермонитор запрашивал комментарии у адвоката Бориса Ченцова (кликните по картинке, чтобы её открыть целиком)
Нежелание адвоката Ченцова общаться по существу задаваемых ему Интермонитором вопросов сильно контрастирует с тем, что «сторона Агапочкиной», а также эксперт Мостовая не бегут от вопросов, а наоборот предоставляют развернутые ответы, а также документы. Не менее странно выглядит и резкая утрата адвокатом Ченцовым тяги к публичному разбору его конфликта, хотя почти год до сих пор он демонстрировал высочайшую активность в общении со СМИ на эти темы.
Комментарии юристов о том, почему экспертизы Екатерины Мостовой представляют ценность именно своей объективностью
После начала журналистского расследования Евгения Ющука, в редакцию Интермонитора стали приходить комментарии, где юристы, работавшие с экспертом Мостовой, и наблюдающие за журналистским расследованием Интермонитора, по собственной инициативе делились своим опытом.
Я, исходя из своего опыта, знаю, что эксперты делятся на две категории:
1. Тех, кто формирует у себя в голове образ заключения, а потом «подгоняет под ответ» выводы (как правило, такие заключения разбиваются довольно легко в судах оппонентами).
2. Тех, кто действительно приходит к выводам в ходе беспристрастного анализа ситуации.
Судя по комментариям юристов, Екатерина Мостовая – как раз из второй категории. Поэтому, ее выводы и сложно опровергать – что, по-видимому, и стало реальной причиной печали «стороны Ченцова», воплотившейся, как я полагаю, в медийную атаку на «мешающих побеждать» конкурентов.
Адвокат Евгений Берсенёв, комментарий которого уже был приведен мной выше, в ходе беседы рассказал также о мнении коллег-юристов, с которыми он обсуждал экспертизы Мостовой:
Я много взаимодействую с коллегами, и они все говорят о Екатерине Мостовой похожее на мои слова, а в целом, примерно следующее.
Она никогда не идет на поводу ни у кого. Но при этом она всегда дает очень квалифицированную оценку ситуации. Все ее расклады всегда основаны на документах и на нормативных актах. Поэтому к ней обращаются не только медики, но и юристы, потому что знают, что получат однозначно объективный ответ, который позволит им выработать правильную стратегию в суде. Или сменить неправильную на правильную.
Особого смысла использовать в суде заведомо незаконное и необоснованное заключение эксперта нет в принципе, поскольку все это можно легко опровергнуть в суде путем назначения судебных экспертиз и получения объяснений от экспертов в суде. Никто не захочет выглядеть глупо в суде с подтасованным заключением.Это работает и в другую сторону: если противоположная сторона приносит неграмотное, подтасованное заключение, то Екатерина Мостовая его разнесет в щепки в суде
Лично у меня имеется практика назначения судебных экспертиз в «Медицинское бюро экспертиз и исследований», которые признавались обоснованными судами вышестоящих инстанций (я об этом опыте рассказывал выше). Получается, что Екатерина Мостовая всегда отстаивает правду. Это очень важно для юриста, ведущего дело доверителя.
Категория информационной продукции 16+
Автор: Евгений Ющук
ТАКЖЕ ПО ЭТОЙ ТЕМЕ:
The post Расхождения вижу серьёзные. Анализируем опасный для российской медицины конфликт, сравнивая реальную трудовую биографию судмедэксперта Екатерины Мостовой, работающей в экспертизе, 22 года — с её изложением стороной адвоката Бориса Ченцова, 5 лет работавшего следователем. Часть 3 first appeared on Интермонитор.