«Ненормальный»: Опять Шопен не ищет выгод
«Ненормальный» — дебютная режиссерская работа Ильи Маланина, премьера которой состоялась на кинофестивале «Дух огня» в марте 2024 года. История о гениальном юном пианисте и его отчиме, отправившихся покорять престижный музыкальный конкурс в Шанхае, построена по всем правилам гуманного жанра «кино превозмогания»: ради исполнения мечты героям потребовалось поверить в свои силы и победить страшную болезнь. Предсказуемый сюжетный троп в основе, однако финальным актом «Ненормальный» переворачивает игру, превращаясь из каноничного мотивационного кино в рассуждение о сепарации от родителей, свободе музыки и дорогах, которые мы выбираем.
Юрия (Александр Яценко) легко принять за городского сумасшедшего: каждый день он наведывается в городскую аптеку и долго, с чувством, толком, расстановкой, рассказывает собравшимся в очереди бабушкам о заговоре фармкомпаний. Вот вы, говорит, тратите свои кровные на таблетки, которые ни капли не помогают. Если грипп не лечить, то будете им болеть неделю. Если лечить — то семь дней. Все остальное — бизнес на самоуспокоении. Старушки слушают все это, причитают, уже не уверены, что им всерьез нужна новая чудодейственная пилюля. Аптекари смотрят на мужичка в рабочей куртке исподлобья, но поделать ничего не могут: вроде бы и с причудами человек, но безобидный.
Может, Юрий и правда верит в заговоры производителей противовирусных, но первопричина его ежедневных визитов в аптеку иная. Уж очень ему понравилась провизор Таня (Наталья Кудряшова), чье внимание инженер-судоремонтник и привлекает всеми доступными ему способами. Однажды Юрий даже провожает ее до дома, расположенного в микрорайоне с универсальным прозвищем «Шанхай». А Таня, решив раз и навсегда прекратить общение, на упреждение зовет ухажера домой — знакомиться со строгой мамой Екатериной Валерьевной (Надежда Маркина) и сыном Колей (Елисей Свеженцев). Ребенок прикован к инвалидному креслу, у него тяжелый, не поддающийся лечению случай митохондриальной миопатии: хроническая слабость, атрофия мышц, высокая вероятность сердечных болезней и скорой смерти. Врачи разводят руками и подсовывают матери буклеты интернатов, в которые можно сдать ребенка. Бабушка тащит в дом экстрасенсов, окуривающих комнаты лечебным дымом. А отца в этом сюжете вовсе нет: похоже, исчез из семьи в тот момент, когда у Коли начались проблемы.
Таня, конечно, рассчитывает, что увидевший ее жизненную катастрофу Юрий тоже испугается и больше не будет докучать своим вниманием. Но он оказывается человеком совсем другого калибра, и уже на следующий день снова ловит ее у места работы, предлагая испробовать на Коле какую-то явно не виданную докторами, но действенную методику оздоровительной гимнастики. Разогреть мышцы и мозг — может, тогда болезнь удастся купировать, вернув мальчику нормальную жизнь? В рамках этой же терапии Юрий дарит ребенку пианино и начинает разучивать с ним этюды Шопена. Инструмент, некогда подаривший смысл жизни Людвигу ван Бетховену, Паулю Витгенштейну и Евсею Веврику, вновь не подводит — болезнь Коли, разумеется, отступит, никакой это не спойлер. Юрий женится на Тане, научит пасынка ездить на велосипеде и играть в футбол. Все будет хорошо, как и положено светлоликому драмеди. Уже этого сюжета достаточно, чтобы сделать кино, хорошее («1+1») или не очень («Временные трудности»), после которого сентиментальный зритель поверит во вселенское добро, утерев предательски выступившую слезу.
«Ненормальный», к его чести, на моменте победы ребенка над диагнозом не останавливается — фактически, это всего лишь зачин для куда более серьезного разговора о последствиях чуда. Параллельно со сценами из прошлого разворачивается основное событие: спустя десять лет повзрослевший Николай (Илларион Маров) и его посеребренный сединами отчим прилетают в Шанхай на конкурс пианистов — бороться за звание лучшего из лучших, настоящего гения, способного встать в один ряд с классиками. В сравнении с родным приморским захолустьем, типичным российским Городом N, китайский мегаполис — другая планета. Здесь по аэропортам гуляют роботы, растут как на дрожжах небоскребы, в залитых неоном караоке-барах китаянки поют песни уже подзабытого на родине Витаса. Оказавшийся в новом мире Николай хочет налюбоваться красотами и прекрасной переводчицей Анной (Сюй Шиюэ), но Юрий пресекает любые попытки поиграть в туризм: на это нет времени, нужно репетировать и побеждать. А фигура спасителя, коим отчим несомненно был, стремительно мутирует в тюремного надзирателя. В тюрьме, давно известно, без бунта никуда, и демарш гения не спонтанен. Столько вместе пережито — но до сих пор не могут заставить себя обращаться друг к другу без застарелого официоза. Это кое о чем все же говорит.
Когда-то ребенок в инвалидной коляске не мог и шагу сделать без окружавших его взрослых — и их бытовой подвиг, конечно же, неоспорим. Но годы идут, и новый Николай уже вполне способен «играть свою музыку», а привыкший к спасать Юрий все также требует от него жить исключительно «по нотам» — буквально, играть только Шопена, не ни на шаг не отступая от академической традиции. Все, кто относится к делу без документальной серьезности — от модного китайского музыканта-блогера до незримо присутствующего в фильме Александра Вертинского — объявляются дилетантами и позерами. Такой консерватизм со стороны Юрия рожден не из пустоты: физик только так и видит лирику, к тому же беспрекословное следование нотному стану изначально рассматривалось как один из методов борьбы с пресловутой болезнью — порядком вышибается хаос.
В «Ненормальном» сценаристы Роман Кантор и Сергей Козин проворачивают по-настоящему интересный трюк, вряд ли всерьез ожидаемый кем-то от ленты с таким простым синопсисом — ненормальный в фильме действительно есть, но это вовсе не Коля-Николай, а герой Александра Яценко, не со зла превративший родительскую заботу в институт насилия. Сепарация — давно известно, вещь непростая, но необходимая: каждый Шопен должен самостоятельно проложить свой выход «из вероятья в правоту». Подлинный героизм старших в том, чтобы ему в этом не мешать.
Ссылки по теме
«Свет»: На прощанье — ни звука
«Каникулы»: Самшит случается
«Папаша в бегах»: Ну что тебе сказать про Когалым?
«Краш-тест»: Последний звонок и первый аборт
Юрия (Александр Яценко) легко принять за городского сумасшедшего: каждый день он наведывается в городскую аптеку и долго, с чувством, толком, расстановкой, рассказывает собравшимся в очереди бабушкам о заговоре фармкомпаний. Вот вы, говорит, тратите свои кровные на таблетки, которые ни капли не помогают. Если грипп не лечить, то будете им болеть неделю. Если лечить — то семь дней. Все остальное — бизнес на самоуспокоении. Старушки слушают все это, причитают, уже не уверены, что им всерьез нужна новая чудодейственная пилюля. Аптекари смотрят на мужичка в рабочей куртке исподлобья, но поделать ничего не могут: вроде бы и с причудами человек, но безобидный.
Может, Юрий и правда верит в заговоры производителей противовирусных, но первопричина его ежедневных визитов в аптеку иная. Уж очень ему понравилась провизор Таня (Наталья Кудряшова), чье внимание инженер-судоремонтник и привлекает всеми доступными ему способами. Однажды Юрий даже провожает ее до дома, расположенного в микрорайоне с универсальным прозвищем «Шанхай». А Таня, решив раз и навсегда прекратить общение, на упреждение зовет ухажера домой — знакомиться со строгой мамой Екатериной Валерьевной (Надежда Маркина) и сыном Колей (Елисей Свеженцев). Ребенок прикован к инвалидному креслу, у него тяжелый, не поддающийся лечению случай митохондриальной миопатии: хроническая слабость, атрофия мышц, высокая вероятность сердечных болезней и скорой смерти. Врачи разводят руками и подсовывают матери буклеты интернатов, в которые можно сдать ребенка. Бабушка тащит в дом экстрасенсов, окуривающих комнаты лечебным дымом. А отца в этом сюжете вовсе нет: похоже, исчез из семьи в тот момент, когда у Коли начались проблемы.
Таня, конечно, рассчитывает, что увидевший ее жизненную катастрофу Юрий тоже испугается и больше не будет докучать своим вниманием. Но он оказывается человеком совсем другого калибра, и уже на следующий день снова ловит ее у места работы, предлагая испробовать на Коле какую-то явно не виданную докторами, но действенную методику оздоровительной гимнастики. Разогреть мышцы и мозг — может, тогда болезнь удастся купировать, вернув мальчику нормальную жизнь? В рамках этой же терапии Юрий дарит ребенку пианино и начинает разучивать с ним этюды Шопена. Инструмент, некогда подаривший смысл жизни Людвигу ван Бетховену, Паулю Витгенштейну и Евсею Веврику, вновь не подводит — болезнь Коли, разумеется, отступит, никакой это не спойлер. Юрий женится на Тане, научит пасынка ездить на велосипеде и играть в футбол. Все будет хорошо, как и положено светлоликому драмеди. Уже этого сюжета достаточно, чтобы сделать кино, хорошее («1+1») или не очень («Временные трудности»), после которого сентиментальный зритель поверит во вселенское добро, утерев предательски выступившую слезу.
«Ненормальный», к его чести, на моменте победы ребенка над диагнозом не останавливается — фактически, это всего лишь зачин для куда более серьезного разговора о последствиях чуда. Параллельно со сценами из прошлого разворачивается основное событие: спустя десять лет повзрослевший Николай (Илларион Маров) и его посеребренный сединами отчим прилетают в Шанхай на конкурс пианистов — бороться за звание лучшего из лучших, настоящего гения, способного встать в один ряд с классиками. В сравнении с родным приморским захолустьем, типичным российским Городом N, китайский мегаполис — другая планета. Здесь по аэропортам гуляют роботы, растут как на дрожжах небоскребы, в залитых неоном караоке-барах китаянки поют песни уже подзабытого на родине Витаса. Оказавшийся в новом мире Николай хочет налюбоваться красотами и прекрасной переводчицей Анной (Сюй Шиюэ), но Юрий пресекает любые попытки поиграть в туризм: на это нет времени, нужно репетировать и побеждать. А фигура спасителя, коим отчим несомненно был, стремительно мутирует в тюремного надзирателя. В тюрьме, давно известно, без бунта никуда, и демарш гения не спонтанен. Столько вместе пережито — но до сих пор не могут заставить себя обращаться друг к другу без застарелого официоза. Это кое о чем все же говорит.
Когда-то ребенок в инвалидной коляске не мог и шагу сделать без окружавших его взрослых — и их бытовой подвиг, конечно же, неоспорим. Но годы идут, и новый Николай уже вполне способен «играть свою музыку», а привыкший к спасать Юрий все также требует от него жить исключительно «по нотам» — буквально, играть только Шопена, не ни на шаг не отступая от академической традиции. Все, кто относится к делу без документальной серьезности — от модного китайского музыканта-блогера до незримо присутствующего в фильме Александра Вертинского — объявляются дилетантами и позерами. Такой консерватизм со стороны Юрия рожден не из пустоты: физик только так и видит лирику, к тому же беспрекословное следование нотному стану изначально рассматривалось как один из методов борьбы с пресловутой болезнью — порядком вышибается хаос.
В «Ненормальном» сценаристы Роман Кантор и Сергей Козин проворачивают по-настоящему интересный трюк, вряд ли всерьез ожидаемый кем-то от ленты с таким простым синопсисом — ненормальный в фильме действительно есть, но это вовсе не Коля-Николай, а герой Александра Яценко, не со зла превративший родительскую заботу в институт насилия. Сепарация — давно известно, вещь непростая, но необходимая: каждый Шопен должен самостоятельно проложить свой выход «из вероятья в правоту». Подлинный героизм старших в том, чтобы ему в этом не мешать.
Ссылки по теме
«Свет»: На прощанье — ни звука
«Каникулы»: Самшит случается
«Папаша в бегах»: Ну что тебе сказать про Когалым?
«Краш-тест»: Последний звонок и первый аборт