Александр Горбатов: «Тяжелее всего было репетировать роль Шаляпина перед зеркалом!»
На телеканале «Россия» — одна из самых важных премьер нынешнего сезона: сериал «Шаляпин». Нетрудно догадаться из названия, что он посвящен судьбе Федора Ивановича Шаляпина, оперного певца мировой величины, чье имя неотделимо от России и русской культуры. Исполнитель этой роли Александр Горбатов хорошо знаком зрителям по своим предыдущим ролям – и капитана Сазонова в сериале «Художник», который с успехом шел минувшей осенью на телеканале «Россия», и Прохора Громова в сериале «Угрюм-река», и другим ярким ролям, которых в творческом багаже молодого актера уже немало.
А открыл его для россиян режиссер Сергей Урсуляк, пригласивший театрального на тот момент актера на роль Степана Астахова в сериале «Тихий Дон». Накануне премьеры сериала «Шаляпин» нам удалось встретиться с Александром Горбатовым и поговорить и о Федоре Шаляпине, и о том, как актер готовился к этим съемкам, и о том, какие трудности приходилось преодолевать в процессе работы над этим сложным образом. Но разговор получился не только о фильме, но и об отношении к жизни, о семье и сокровенной мечте…
Не упустить свой шанс
— Александр, когда вам поступило предложение сыграть Федора Шаляпина, вы сразу согласились?
— Изначально было предложение, но на другую роль. Я пришел попробовался, меня утвердили. Мы ударили по рукам, и все было замечательно. Но вдруг, через какое-то время, раздался звонок и был задан вопрос, вижу ли я себя в роли Шаляпина. Я попросил немного времени на размышление. Про себя думал, что, с одной стороны, артист состоит не из тех ролей, которые сыграет, а из тех ролей, которые не сыграет. Но, с другой стороны, когда тебе выпадает такой шанс, такой вызов, ты рано или поздно ловишь себя на мысли, что, отказавшись от этой роли, по прошествии лет ты будешь оборачиваться назад и говорить себе: «Почему ты этого не сделал?!»
— То есть вы бы жалели…
— Конечно! Ты испугался социума, еще чего-то… Но я еще не видел сериала, поэтому зажал кулаки, все еще в чем-то сомневаюсь, обвиняю себя, копаюсь в этом… Но это уже не изменить…
— Получается, вы самокритичный человек?
— А как иначе? Если тебе удобно и хорошо, то нет ни поступков, нет ни преодолений, нет ничего, чему ты мог бы научиться…
Шаляпин и его время
— Как готовились к роли? Может быть, смотрели какие-то исторические архивы, документальную хронику, фотографии?
— Информации о Федоре Шаляпине не так много. Что касается кинохроники, то ее вообще крупицы. Поэтому что-то ты берешь из оттуда, что-то – когда смотришь фотографии, иногда слушаешь все эти истории, мифы, басни, легенды. Мы должны понимать, что развитие личности Федора Шаляпина пришлось на то время, когда в театре происходили большие реформы. И вот этот стык порождает симбиоз. Ведь он застал сначала один театр, а потом приходит в новый — и ему есть, что сказать… Еще мы не должны забывать, что это было время открытий, время, когда пытались сделать нечто большее, уйти от канонов…
— Каким Федор Шаляпин открылся для вас?
— В начале нашего пути мы столкнулись с неким парадоксом. Потому что личность Федора Ивановича Шаляпина — слишком большая, великая, и оставила очень большой след в истории. Как и в любом рабочем процессе, мы столкнулись сначала с костюмом: с тем, что у костюмеров — свой Шаляпин. Потом столкнулись с гримом, у них — свой Шаляпин. Потом с режиссером искали свои черты, потом — с продюсером… И это нормально. В итоге мы поняли одну простую вещь: что Шаляпин у каждого свой. Шаляпин такой большой и необъятный — и в истории России, и в мировой — что от каждого приходится брать по чуть-чуть… И мы поняли, что мы имеем право — учитывая все те слухи, все правды и мифы, всю народную любовь — показать Шаляпина именно с нашей стороны…
Волевая профессия
— Скажите, чем вас удивила та эпоха? Что-то интересное открыли для себя?
— Мне кажется, эпоха, события которой разворачиваются в сериале, – открытие для всех нас. И сколько бы ни было вам лет, вы будете удивляться этим людям, той эпохе, тем невзгодам, праздникам, радостям и так далее… Начиная от гардероба мужчин и женщин и заканчивая художниками и поэтами того времени. Поэтому для нас вся эта эпоха — открытие, и мы каждый раз открываем что-то новое.
— Сложно было вживаться в роль?
— Тяжелее всего было репетировать перед зеркалом, смотреть на многих оперных басов того и этого времени и понимать, что ты можешь взять, а что – нет, и как это будет выглядеть. И постоянно себя грызть… Но профессия наша – волевая: глаза боятся, а руки делают…
Адвокат своего образа
— После выхода сериала, наверное, найдутся те, кто скажет: не похож, и вообще всё было не так…
— Мы каждый раз с этим сталкиваемся — с каждой работой, которая хоть как-то где-то относится к определенному времени, к определённому событию или человеку. Ничего, переживем… Будут те, кому понравится, и те, кому не понравится… А вы сами попробуйте, дерзните! Вы знаете, когда я занимался боксом, то там у нас на одной из стен висел такой стенд старый, на котором было написано: «Тот, кто хочет заниматься, — тот всегда найдет время и место, а тот, кто не хочет, – всегда будет искать причины». Есть люди, которые всегда ищут причины. Так вот, мы откинули все причины и не боимся никаких сравнений.
— У вас в биографии — много исторических ролей. Наверное, часто слышите эти сравнения?
— Вы знаете, что самое удивительное? Ты можешь сняться в чем-то современном, не так далеко отошедшим, — и там найдут, к чему придраться. Человек так устроен. У нас есть небольшой бич в обществе, и во многом этот бич нам помогает: мы можем сделать какую-то работу, принести человеку, показать, а он разнесет её в пух и прах, при этом не понимая, сколько времени человек её творил, сколько сил на это потратил. Вроде ты не имеешь право так говорить, но за счёт этой откровенности у нас многие вещи — на своих местах. То есть это и хорошо, и плохо. Конечно, будут говорить, всегда будут говорить. Это любимая история из серии «найди десять отличий», и от нее никуда не денешься…
— Многие артисты говорят, что оправдывают своих героев, стараются объяснить какие-то даже негативные поступки или черты характера…
— Все артисты — они немного и адвокаты, и прокуроры своего образа. Мы любим и обвинять, и оправдывать, и чаще всего это приводит к тому, что мы переживаем, не можем заснуть ночами… Мы — эмоциональные люди, иначе нас не было бы на сцене…
Дистанция от популярности
— Многие роли требуют большой отдачи. Как выходите из образа после съемок, как отдыхаете?
— Уйти, спрятаться, закрыть все двери, никого не видеть, смотреть через телефон на своих детей, что-то читать, устроить на балконе пепельницу, а на кухне – бардак… А потом в какой-то момент встать, все убрать и выйти, и пойти заниматься делами. Есть какой-то аскетизм в этом… Хотя по-разному бывает всё…
— Я читала вашу биографию, и мне показалось, что в вашей жизни имеет место счастливый случай. Не ошиблась?
— Сплошь и рядом, если так разобраться. Если бы я не поступил в «Щуку» на бюджет, то не поступил бы вообще, потому что денег на платное обучение у меня не было. Если бы не первая любовь, то никогда бы не понял, что я с чем-то не согласен, что я что-то хочу поменять в жизни. Если бы не Сергей Владимирович Урсуляк и «Тихий Дон», то не было бы шага в мир кинематографа… Одни случаи, случаи, случаи…
— Привыкли к популярности?
— Нет. Хотя это — неотъемлемая часть профессии, но она портит. Надо от этого держаться на дистанции. Если этому отдаваться полностью и плясать под эту дудку, ничего хорошего не выйдет.
— Личную жизнь стараетесь оберегать от чужого внимания?
— Учусь этому. Вот мы сейчас с вами общаемся, я и этому учусь: как с вами разговаривать, как на вас смотреть, какие вопросы я могу обойти, где спрятаться, где — наоборот… И хочу всему учиться не только этому…
Главная цель и мечта
— Известные люди часто обижаются, что журналисты задают не те вопросы. А какой вопрос вы сами себе задали бы?
— Даже если я и хочу что-то у себя спросить — мне кажется, что зритель, который слушает, к ответу не всегда готов, не всегда готов воспринимать… У меня в голове — сумасшедший дом! (Смеется.) Хотя я знаю, что у себя спрошу, знаю, что должен сделать. У меня есть двое детей замечательнейших, супруга, есть театр и куча других составляющих, и везде нужно успеть. Первое, чего я больше всего хочу: одну громадную семью.
— Семья для вас — самое главное?
— Да. И хочу, чтобы она росла, развивалась, была большой. И когда-нибудь большой седой дряхлый и вечно ворчащий дядька сможет обернуться и сказать: «Черт возьми, я это сделал — вопреки многому!» Всегда приятно, когда есть большая семья. Это — самая важная цель! Важнее этого нет ничего. Оглянуться и понять, чего в этой жизни ты добился — а не просто проел, проспал, прослушал, проотдыхал… Мы работаем на память того, кто остается после нас. Наверняка у меня есть свои грехи и прегрешения — я всего лишь человек. Но я могу выбрать, по крайней мере, кем я могу быть… Мечтайте! В этом нет ничего плохого. Мечтайте хотя бы по одной простой причине: это вытащит вас из серости, из бытовых будней, которые нас разрушают…
Валерия Хващевская, фото Вадима Тараканова и телеканала «Россия»
(ИА «Столица»)
Сообщение Александр Горбатов: «Тяжелее всего было репетировать роль Шаляпина перед зеркалом!» появились сначала на НДН.Инфо.