Венок от Путина, слезы Киркорова и отсутствие врагов: кто и почему на самом деле не пришел на похороны Кеосаяна
Траурный зал, утопающий в гвардейских гвоздиках, венки с лентами в цветах триколора от первых лиц государства и непроницаемые лица охраны, сканирующие каждого входящего. Так провожали в последний путь Тиграна Кеосаяна — режиссера, телеведущего и, как его называли друзья и враги, одного из самых ярых и бескомпромиссных глашатаев своей эпохи. Но за официальным фасадом государственной скорби разворачивалась другая, куда более честная драма: прощание с Кеосаяном стало не просто похоронами, а безмолвным референдумом, который поделил мир российского шоу-бизнеса и культуры на тех, кто пришел, и тех, чье отсутствие прозвучало громче любых слов. Так кто же оказался по какую сторону этой невидимой баррикады?
Больше чем режиссер
Чтобы понять масштаб события, нужно осознавать, кем был Тигран Кеосаян для современной России. Он давно перестал быть просто режиссером комедий или клипмейкером из девяностых. В последние годы его имя стало синонимом жесткой, саркастичной и абсолютно прогосударственной позиции. Его авторская программа «Международная пилорама» на НТВ вызывала у одних приступы негодования, у других — восхищение смелостью. Его фильмы, такие как «Крым» и «Крымский мост. Сделано с любовью!», превратились из кино в политические манифесты. Кеосаян был человеком-маркером, человеком-водоразделом. Он не оставлял пространства для полутонов: его либо любили, либо ненавидели. И именно поэтому его похороны не могли стать тихим семейным событием — они были обречены превратиться в смотр лояльности и финальную фиксацию раскола.
Прощание государственного масштаба
Церемония прощания на Троекуровском кладбище с самого утра напоминала скорее правительственное мероприятие, чем траурную панихиду. Усиленные наряды полиции, сотрудники в штатском и рамки металлодетекторов на входе — меры безопасности были беспрецедентными. Первыми в зале появились венки, чье присутствие говорило само за себя: «От Президента Российской Федерации В.В. Путина», «От Председателя Правительства М.В. Мишустина». Следом потянулись вереницы чиновников, депутатов, глав госкорпораций — тех, кого принято называть элитой.
Но среди строгих костюмов и сдержанных лиц официальных делегаций проступали и живые, неподдельные эмоции. Вот, ссутулившись, стоит актер Федор Добронравов, рядом с ним — его сын Иван. Для них Кеосаян был не просто режиссером, а другом, открывшим им дорогу в большое кино. Их скорбь была тихой, мужской, но оттого не менее глубокой. Они не давали комментариев, лишь крепко обнимали вдову, Маргариту Симоньян, ставшую в этот день центром всеобщего сочувствия. Сама Маргарита, обычно несгибаемый «генерал» информационного фронта, казалась хрупкой и потерянной. В ее глазах застыла такая боль, что даже самые циничные репортеры опускали камеры.
Особое внимание привлек Филипп Киркоров. Король эстрады, казалось, оставил всю свою сценическую мишуру за воротами кладбища. Без перьев и страз, в строгом черном пальто, он не скрывал слез, прощаясь с другом. Его речь у гроба была короткой и надрывной.
«Ты был настоящим, Тигран. Не боялся быть неудобным, говорил то, что думал. Таких больше не делают», — глухо произнес он.
Этот момент стал одним из самых сильных эмоциональных потрясений церемонии: слезы человека, привыкшего блистать, обнажили глубину личной утраты на фоне казенного официоза.
Круг скорби и круг молчания
Пока одни прощались, другие демонстративно молчали. Список тех, кто пришел, оказался не менее красноречив, чем список отсутствующих. Помимо уже названных, проститься с режиссером пришли Владимир Соловьев, Захар Прилепин, многие артисты, чья патриотическая позиция была хорошо известна и до этого. Это был его круг, его армия, его единомышленники, которые и после смерти остались верны своему командиру.
Но где же были другие? Где были те, с кем Кеосаян начинал свой путь в девяностые, с кем снимал клипы и первые фильмы? Где были представители большого российского кинематографа, режиссеры и актеры первой величины, которые обычно не пропускают прощаний со знаковыми фигурами цеха? Их отсутствие было почти физически ощутимым. В кулуарах шептались, что раскол, начавшийся много лет назад и усугубившийся после 2014 и 2022 годов, теперь зацементирован смертью. Кеосаян так четко провел свою линию на песке, что пересечь ее не смогли даже из уважения к усопшему.
Ни одного заметного представителя так называемой либеральной интеллигенции или оппозиционно настроенной части богемы на похоронах не было. Их молчание стало последним ответом на ту бескомпромиссность, которую проповедовал Кеосаян.
«Он сам выбрал свой путь и свое окружение», — якобы сказал в частной беседе один известный режиссер, чье имя просили не называть.
И в этой фразе — вся суть произошедшего. Похороны стали не актом примирения, а финальным подтверждением вражды. Смерть не сгладила углы, а лишь заострила их до предела.
Реакция и анализ — вердикт эпохи
Эксперты и публицисты уже вовсю анализируют произошедшее, называя похороны Кеосаяна «лакмусовой бумажкой». Они показали, что в российском обществе, и в его культурной верхушке в частности, больше не осталось «нейтральной территории». Ты либо с государством, и тогда тебе — венки от президента и почетный караул. Либо ты против, и тогда твое место — в стане молчаливых «врагов», которые не придут на похороны, даже если когда-то были друзьями.
Политологи отмечают, что власть, оказав столь высокие почести режиссеру, послала четкий сигнал: «Мы ценим и не забываем своих бойцов». Это демонстрация поддержки тем, кто выбрал сторону государства и не побоялся стать рупором его идей, даже ценой разрыва со старыми друзьями и коллегами. Для многих это стало уроком: лояльность вознаграждается, а оппозиционность ведет к изоляции, которая не прекращается даже после смерти.
Но есть и другая точка зрения. Некоторые критики считают, что такое демонстративное разделение на «своих» и «чужих» на похоронах — признак не силы, а глубокой общественной болезни. Когда смерть перестает быть поводом для человеческого сострадания и становится поводом для политического сведения счетов, это говорит о том, что мосты сожжены окончательно. Кеосаян был фигурой спорной, но, безусловно, яркой и талантливой. И тот факт, что даже его уход не смог объединить людей хотя бы на несколько часов, — печальный диагноз для всего культурного сообщества.
Человек-эпоха или человек-раскол?
Тигран Кеосаян прожил жизнь так, как считал нужным, — громко, яростно и без оглядки на чужое мнение. Он был солдатом своей идеологии и не искал компромиссов. Его похороны стали точным отражением его жизни: с одной стороны — государственные почести и слезы верных соратников, с другой — ледяное молчание тех, кто оказался по другую сторону баррикад. Он добился своего: даже после смерти он заставил всех сделать выбор и показать свое истинное лицо.
Возможно, в этом и заключается его главное наследие. Он не просто снимал кино или вел передачи — он формировал реальность, в которой нейтралитет стал невозможен. И теперь, когда занавес опустился, остается лишь один, самый главный вопрос: когда ненависть к позиции человека становится сильнее памяти о нем самом, кто в итоге проигрывает — ушедший или оставшиеся?
А что вы думаете по этому поводу? Было ли отсутствие коллег на похоронах проявлением принципиальной позиции или обыкновенной человеческой обиды? Поделитесь своим мнением в комментариях.
Самые читаемые материалы на эту тему: