Свадебный марш Моцарта

Входе совместной трудовой деятельности Малосольцев положил глаз на Ендовскую. При нулевой жизненной активности Малосольцева его орган зрения упокоился где-то ниже талии объекта обозрения, но Ендовская взяла инициативу в свои руки.

– Два года работаем вместе, а вы ещё ни разу в гости не заглянули! – игриво упрекнула она Малосольцева, когда они в очередной раз оказались за столиком в офисном буфете. – Я и живу, между .прочим, недалеко!

– Может, сначала в кино сходим? – консервативно попытался наметить последовательность событий Малосольцев.

– Мы не дети! – намекнула на отход от консервативных традиций Ендовская.

– Разумеется! – гордо взмахнул гамбургером Малосольцев, озадаченный стремительностью развития ситуации.

Время действительно было недетским, когда Малосольцев оказался у Ендовской.

В квартирке было уютно. Большую часть жизненного пространства провокационно занимала кровать.

– Аэродром! – с уважением взглянул на внушительный предмет интерьера Малосольцев.

– А вот и посадочные огни! – игриво заметила Ендовская, зажигая свечи.

Появились ликёр, коньяк, фрукты...

– Я столько времени мечтал об этом романтическом вечере! – соврал Малосольцев.

Ендовская поощрительно хихикнула и щёлкнула кнопкой – раздалась красивая музыка.

– Для усугубления романтики! – прошептала хозяйка, поднимая бокал.

Малосольцев понял, что пора идти на посадку.

... – А что бы ты предпринял, если бы я сказала, будто аэропорт не принимает? – кокетливо поинтересовалась Ендовская, когда Малосольцев мучительно размышлял, как должен вести себя настоящий мужчина после случившегося: ложиться на обратный курс или какое-то время кружить над аэродромом.

Внезапно его интеллектуальные муки прервал грохот из прихожей.

– Муж! – испуганно воскликнула Ендовская.

– Какой ещё муж? – не менее испуганно прошептал Малосольцев.

– Гражданский! – побледнела Ендовская. – Заколебал:то уйдёт, то вернётся!.. А так хочется определённости!..

– Как славно всё начиналось! – не смог подавить жалость к себе Малосольцев.

Гражданский разъярённым быком покрывал околоаэродромное пространство.

– Убью! Убью обоих! – вопил он, выискивая что-то тяжёлое.

– Чем метаться, мог бы убить рогами! – некстати мелькнуло у Малосольцева.

Внезапно взгляд разъярённого быка наткнулся на проигрыватель. И тут в животное словно вонзили бандерилью.

– Мой коллекционный Моцарт!.. Оркестр под управлением Тосканини! Запись пятьдесят первого года! – завыл гражданский. – Я же запретил прикасаться к пластинкам!

– Я не прикасалась! Пластинка была на проигрывателе! – на скорую руку сообразила легенду Ендовская.

– Да нам и было не до музыки! – хотел высунуться Малосольцев, но вспомнил про рога.

– Ты могла уронить иглу! Поцарапать диск! – обнимался с раритетом гражданский.

– Моцарт, Моцарт, – всхлипнула Ендовская. – А ничего, что я тут с каким-то дятлом кувыркаюсь?!

– Почему же с дятлом? – обозначился под одеялом кувыркальщик. – Несколько минут назад я был орлом!

– Я за Вольфганга Амадея не только орла, тигра прикончу! – не унимался гражданский.

Ендовская схватила нож для фруктов:

– Сейчас я нашинкую твоего Тосканини на рингтоны!

– Как я мог жить с женщиной, не понимающей души филофониста! – перестал быковать гражданский, нежно укладывая пласты винила в чемодан.

Запаковав содержимое одной из полок шкафа, филофонист исчез так же внезапно, как и появился.

– Может, драгоценности проверить? – обрёл под ногами почву Малосольцев.

– Его драгоценности – пластинки! – всхлипнула Ендовская. – Ничего больше не интересует!

– Хорошо, что есть такие увлечённые люди! – попытался успокоить её Малосольцев.

– Ты для меня был запасным аэродромом! – основательно успокоилась Ендовская. – Теперь, как порядочный человек, должен сделать надлежащие выводы!

– Если женщина в такой ситуации не теряет присутствия духа, значит, на неё можно рассчитывать! – воззвал к разуму Малосольцев перед тем, как сдать в лизинг руку и сердце.

...Немолодые оформили отношения, минуя стадию гражданского брака.

– Свадебный марш Моцарта! – попросил Малосольцев на скромной свадебной вечеринке.

– Мендельсона! – поправил его диджей.

– А для нас – Моцарта! – гордо ответила Малосольцева.

Анатолий Коломейский