80 лет еще не возраст! Что Владимир Каширский думает о Тимати и Чайковском

Руководителю Пензенского академического хора Владимиру Каширскому исполняется 80 лет. Но, несмотря на солидный возраст, жизнь у него бьет ключом: выступления, репетиции. И только уменьшение концертов из-за пандемии ограничивает маститого дирижера в его деятельности. Но душа требует свое. И, даже отвечая на вопросы корреспондента «АиФ-Пенза», он постоянно иллюстрирует свои мысли строчками из песен.

Когда поет милиция?

Ирина Акишина, «АиФ-Пенза»: Владимир Викторович, вы родились в первый год Великой Отечественной, росли в тяжелые послевоенные годы. Разве до музыки было тогда, когда нередко и еды не хватало?

Владимир Каширский: Музыка в те годы давала возможность выжить. Люди шли бить врага под «Священную войну», а песни «В землянке», «Синий платочек» помогали выстоять в борьбе с фашизмом, дарили надежду на мирную жизнь. Мы стараемся пропагандировать такие произведения. Это то, что называется духовными скрепами. Человек, который их имеет, не пойдет стрелять в своих одноклассников, у него есть нравственный иммунитет.

У моих родителей не было музыкального образования, но они любили музыку. Мои дядя и тетя прекрасно пели, мама играла на гитаре. Я рос на улице Рабочий порядок. Там стояли деревянные двухэтажные дома, в них жили железнодорожники. Каждый вечер они собирались с баяном, с саксофоном, с барабаном, голосили, а я, маленький мальчишка, им подпевал. С 5 лет стал заниматься во дворце культуры им. Дзержинского. Мне повезло, что я встретился с Федором Петровичем Вазерским, который вел там оперу. Он выучил со мной ноты, доверил мне роль в одной из постановок «Русалки». Благодаря моим пензенским учителям я поступил в московскую Гнесинку.

- Тяжелые времена ведь были и в 90-е годы...

- Были. Я никогда не думал о зарплате, для меня всегда главным было заниматься музыкой. У меня нет хобби, например, той же рыбалки. Для меня музыка - главный интерес, я слушаю все подряд, даже азербайджанские мугамы (жанр азербайджанской музыки – Корр.).

-Но кушать-то хочется...

- Хочется, ну я и работал в пяти местах, бегал с аккордеоном наперевес в 90-е. Слава богу, Александр Калашников (мэр Пензы в те годы – Корр.) выделил помещение для занятия хора. Сначала мы занимались в городской администрации, потом нам передали киноконцертный зал Октябрь, где был организован Центр русской хоровой и вокальной культуры. Ему уже много лет. Там все закрутилось, завертелось, народ пошел, у нас начались гастроли. Когда Калашникову показали видеокассету, как мы поем в Испании перед собором святой Евлании, а перед нами – целая площадь народа, несколько тысяч человек, у него слезы выступили на глазах.

- Вы долгое время руководили хором милиции в Пензе. Не было такого, что у вас был свой блат в правоохранительных органах?

- Такого не было, но ко мне замечательно относились. Организатором этого прекрасного дела были руководители милиции. Я ездил на прослушивания. Помню, один из претендентов немного заикался. Я его агитировал для участия в хоре, говорил, что заикание лечится пением. И организатор из политотдела решил мне помочь, сразу спросил подчиненного: «Ну что, лечиться-то будем?».

Ребята очень старались. Когда в Казани на всероссийском конкурсе мы заняли первое место, они меня на руках качали. А поначалу в нас даже не верили. Мол, ну какой хор может быть из Пензы? Думали, мы кого-то прикупных взяли: за ту же Самару институт культуры выступал.

Наши люди любят искусство, а хоровое пение, как никакое другое, объединяет людей. Это невероятное чувство, когда ты стоишь плечом к плечу, поешь в едином порыве.

Как забылась «Калинка»?

- Есть такая присказка, что Шестая симфония Чайковская провалилась из-за того, что ее дирижировал автор. Не было ли у вас таких случаев, когда вы понимали, что у вас что-то не получилось, что не до конца раскрыли замысел автора?

- Такого никогда не было. Прежде чем влезать в это дело, надо выучиться, понимать, что ты хочешь, что автор хотел, а для этого изучить литературу, прочитать мемуары композитора, его друзей. Конечно, разобрать ноты. Подготовка требуется серьезнейшая, иначе ты ничего не продирижируешь. А я ведь еще солистам все рассказываю, показываю, как петь, как фразу построить, где дыхание взять.

Дирижер – это профессия второй половины жизни, когда ты окреп и мозги стали другими, когда у тебя появился жизненный опыт, ты много прочитал, много увидел, услышал. Я стараюсь не пропускать ни одного концерта, на них можно почерпнуть какие-то интересные идеи.

Что касается Чайковского, то его шестая симфония – необыкновенная, она глубоко проникает в душу. В Испании я дирижировал ее 8 раз в неделю.

- Что делаете, если понимаете, что кто-то из ваших певцов начинает фальшивить на выступлении?

- Такого не бывает. Мы же все разбираем на репетициях. Но однажды произошел необычный случай с замечательным певцом Алексеем Гришиным. Он забыл слова в «Калинке», какой-то ступор на него напал. И тогда из зала ему стали подпевать, помогать. Зрители поддержали.

- Вы с гастролями объездили полмира. В какой стране лучше понимают русский язык, русские песни?

- Во всех странах говорят: мы не знаем, о чем вы поете, но как только вы начинаете петь, у нас мурашки бегут по коже. В Германии мы выступали на конкурсе Роберта Шумана. После выступления певцы из немецкого хора, когда встречали нас, говорили: «Пенза, зер гут». А участники с Украины твердили: «Если Пенза не получит первое место, жюри подкуплено». Мы получили первое место, золотой диплом. Позже жюри прислало письмо и отметило, что мы можем великолепно исполнять не только русскую музыку, но и западную, что мы прекрасно понимаем немецкую культуру.

Зачем нужны «поющие» шоу?

- Сейчас на ТВ проходит много «поющих» шоу, в том числе и с участием хоров. Как вы к ним относитесь?

- Мне не очень нравятся такие передачи. Но они популяризируют хор, так что пусть поют.

- Сейчас много ругают наше молодое поколение за то, что оно увлекается такими исполнителями, как Тимати, Моргенштерн. У нас молодежь деградирует, раз слушает такую ерунду?

- Ей подсовывают эту ерунду. И вина здесь прежде всего на тех, кто обязан отвечать за пропаганду культуры. Не все понимают значение хорового искусства, хорошо, что в нашем регионе осознают его важность. У нас край поющий. Когда мы проводим праздник в День славянской письменности, то собираем до двух тысяч человек на площадке около ККЗ. У нас поет несколько хоров. Детские, школьные, ветеранские хоры. Их много у нас в области.

Был даже такой интересный случай. Мы в хоре готовили к исполнению мессу Баха. Это очень серьезное произведение. А один из наших певцов таксовал в то время. Однажды забирает он с Пензы I пассажиров, важных, с кожаными дипломатами, везет их, а по дороге себе под нос свою партию напевает. Пассажиры обомлели, спрашивают: «Это что же Пенза за город такой, где таксисты Баха не просто слушают, а еще и поют?!».

- Вот как раз о подработках. Зарплаты работников культуры далеки от средней зарплаты по региону. Художник должен быть бедным?

- Нет, конечно. Художник должен поддерживаться государством, в нашем регионе эта поддержка есть. В филармонии молодым артистам делают, я считаю, это существенно.

- У нас раньше в пензенской губернии было сильно развито меценатство. Сейчас меценаты есть?

-Нет, даже те, кто пели раньше, а сейчас стали бизнесменами, пока далеки от этого. Это вопрос формирования сознания. Над этим надо работать.

Зачем певцу кроссовки?

- Мы всегда видим вас в пиджаке, в костюме. А в кроссовках и футболке Каширский ходит?

- И даже бегает. Я еще совсем недавно пробегал по 10 км каждый день. Ночью после репетиций приходил и на пробежку. К сожалению, в последнее время ногу повредил, уже не могу себе это позволить. Сейчас дома с гантелями занимаюсь, раньше мог десять раз на турнике подтянуться, сейчас только пять. Я крепкий мужик, при нашей работе по-другому нельзя.

- Как вы бережете голос? Одни рассказывают, что алкоголь не употребляют другие, что наоборот, он даже полезен.

- Во время учебы к нам приходил Иван Козловский, и мне довелось зачитывать его «заветы». Он рассказывал: «Я встаю рано, завтрак у меня небольшой, до окончания концерта ничего не ем, чтобы диафрагма была свободная. И с родными не разговариваю - берегу голос. Я не пью, но регулярно полощу горло коньяком, потому что в коньяке содержатся эфирные масла, они благоприятно влияют на связки»...

А если серьезно, певец, конечно, должен беречь свой главный инструмент - голос. Не есть слишком горячее, холодное, острое. Не употреблять спиртного, это все очень важно. И никаких шуток.

- Какое произведение никогда не будете исполнять?

- Я даже не знаю.. Мы такие всеядные. И духовную музыку поем на сцене, и произведения Великой Отечественной, и оперу... Готов ко многому. Вот только рэп исполнять, наверное, не стану. Не музыка это.