Владимир Высоцкий и Никита Хрущев: о чем они говорили перед смертью бывшего генсека

Геннадий Чародеев Даже сегодня, спустя более сорока лет после смерти поэта, многие воспоминатели, стараясь подчеркнуть свою близость к «таганской знаменитости», врут с высоких трибун. И все-таки есть честные книги. Среди них - «Владимир Высоцкий. Между Словом и Славой. Воспоминания», которую после долгого молчания в январе 2003 года написал близкий друг поэта Давид Карапетян. Впервые о Карапетяне вспомнила в своей книге «Владимир или прерванный полет» Марина Влади. В ней она рассказала, что «таинственный Давид» был очень близок к Володе в начале 1970-х. С ним Высоцкий уходил в пьяные загулы, путешествовал по Армении, ездил «в гости к Махно» в Гуляйполе и к опальному Хрущеву в Петрово-Дальнее. На презентации книги я спросил Давида Сааковича: со дня смерти Высоцкого прошли десятилетия. За все это время вы нигде ни разу не выступили с воспоминаниями о нем. Почему? - Не думал, что когда-нибудь захочу публично признаться в любви к Володе, - ответил Карапетян. - Я не хотел участвовать в аншлаговом спектакле под названием «Мы и Высоцкий». Он рассказал, что познакомились они с Володей в мае 1967 года. В то время Давид заканчивал ИнЯз и ухаживал за красивой девушкой Татьяной. Оказалось, что она близко знает актера и барда Володю Высоцкого из театра на Таганке. Тогда он Давиду не очень был интересен. Но через некоторое время Таня принесла записи Высоцкого, и Карапетян, по его признанию, капитулировал. Потом они подружились на всю жизнь. - В 1970 году вы с Высоцким посетили на даче в Петрово-Дальнем опального Хрущева... - Дедушке Юлия нас почему-то представила, как актеров Театра «Современник», - вспоминал Давид Карапетян. - Может быть, потому что Хрущев как раз незадолго до этого был там на спектакле по пьесе Михаила Шатрова «Большевики». В Хрущеве была заметна вполне понятная настороженность, но в целом он вел себя раскованно. Дача в Петрово-Дальнем располагалась на берегу Истры, недалеко от впадения ее в Москву-реку. Вокруг дома - несколько запущенный яблоневый сад, цветочные клумбы. Дом был одноэтажным, бревенчатым, обшит вагонкой и покрашен в ядовитый зеленый цвет. Поскольку на бильярде Хрущев не играл, бильярдную перестроили под столовую. На участке еще стоял домик для охраны у ворот и щитовая «летняя кухня». Комната Никиты Сергеевича была тоже невелика - около 15 квадратных метров: две стены почти полностью занимали окна, выходившие на веранду и в сад. В комнате стоял трехстворчатый гардероб, на котором лежал ящик с тремя пистолетами - подарками чекистов. «Без патронов - на всякий случай», - объяснил Никита Сергеевич. У единственной глухой стены стояла кровать, а на стене висела небольшая картина художника Налбандяна, изображавшая Ленина в ссылке. Бывшие коллеги по партийному и советскому руководству к опальному лидеру не приезжали. Работавшим у него ранее сотрудникам спецслужб это тоже запрещалось. Редких гостей к Хрущеву в основном привозили дети и внучка Юля. Пару раз наведывался кинорежиссер Роман Кармен с женой Майей и дочерью Аленой, драматург Михаил Шатров, приезжали родственники расстрелянного в 1937 году командарма Ионы Якира, некоторые из детей бывших руководителей «братских компартий». Никита Сергеевич, оказывается, никогда ничего не слышал о Высоцком! Внучка пыталась что-то рассказать, объяснить, но тот жил в Зазеркалье, в другом мире, так сказать, в ирреальном пространстве. Почти сразу речь зашла о володиных проблемах. Выяснилось, что песен Высоцкого Хрущев не слышал, поэтому какого-то детального разговора на эту тему не получилось. Тогда Высоцкий в очень простых словах обрисовал Хрущеву свое положение: «Песни мои ругают, выступать не дают, на каждом шагу ставят палки в колеса. А люди хотят слушать... К кому из руководства мне лучше обратиться? Вы ведь там, наверху всех знаете, Никита Сергеевич». Хрущев довольно долго не мог никого назвать, думал, перебирал. «Даже и не знаю, кого вам посоветовать, - наконец произнес он. - Лучше, наверное, пойти к Демичеву. Он более-менее молодой, прогрессивный, выдвигался при мне, лучше остальных в таких вещах разбирается». Но особой уверенности в том, что Демичев что-то сделает, в голосе Хрущева не чувствовалось. (Демичев был министром культуры СССР - ред.) Каким-то образом зашел разговор и о хрущевских пятиэтажках. Хрущев сильно обижался на народ. «Вот меня сейчас все ругают, дома эти называют «хрущобами»! А не говорят, что мы тогда вытащили людей из подвалов, где и сортиров-то не было, дали им благоустроенное жилье. Правда, маленькое, с низкими потолками, но жить-то можно. Ведь при Сталине жилых домов почти не строили!», - горячился Хрущев. Только уселись за стол, как вдруг Высоцкий спросил: «Никита Сергеевич, а у вас чего-нибудь выпить не найдется?» И таким тоном, словно они с хозяином друзья-приятели и только вчера расстались. Отреагировал Хрущев на удивление спокойно: «Вообще-то есть», - сказал он и достал из кухонного шкафчика початую бутылку «Московской особой». Володя сразу налил себе и Давиду, а хозяин отказался: «Мне врачи запретили, я не пью». Гости спрашивали опального вождя о политике, о Сталине и Берии. «Как-то после войны, - рассказал Хрущев, - приглашает Сталин нас с Микояном на обед в резиденцию на озере Рица. Никого больше из политбюро не было. И тут он, к нашему великому удивлению, разоткровенничался: «Я никому не верю, даже самому себе». Высоцкий и Карапетян слушали Хрущева, можно сказать, открыв рот. Спрашивали наперебой: как это он проморгал заговор против себя? «Да вот этот, - здесь он мимикой и жестами очень похоже изобразил Брежнева, - предателем оказался. И о Суслове меня тоже предупреждали, советовали его убрать, но я не слушал. Потому что дураком был!» Ближе к концу застолья Высоцкий спросил, есть ли в доме гитара? Но гитары не оказалось, на что он весело сказал: «Ну, в таком случае разрешите приехать еще раз, попеть для вас». Тут Хрущев в первый раз за весь вечер улыбнулся. По всему было видно, что он уже хотел бы послушать песни в исполнении Высоцкого. Но встречи не получилось - Никита Сергеевич вскоре тяжело заболел. Хрущев так и не услышал Высоцкого живьем… В конце беседы с Давидом Карапетяном я поинтересовался, не встречался ли он с Юлией Хрущевой в процессе подготовки книги? Ведь это она привезла Высоцкого к Хрущеву и весь вечер провела в их кампании. Юлия Леонидовна могла бы что-то уточнить или вспомнить о той встрече. По выражению лица Давида Сааковича я понял, что контакта с ней по каким-то причинам не получилось. И мне, журналисту, по телефону внучка Хрущева категорически отказала во встрече: «О книге Карапетяна слышала, но не читала. И читать не буду! Боюсь! Столько всякой дряни выливается на бедного Никиту Сергеевича, да еще в связи с Володей». Период самой активной дружбы и тесного общения Давида Карапетяна с Владимиром Высоцким пришелся на конец 1960-х – начало 1970-х. В последние годы жизни они почти не виделись. В заключительной главе своей книги Карапетян рассказал о том, как изменился его друг, перестав быть прежним – скромным, открытым и… неуверенным в себе. Да и круг общения у Высоцкого изменился. Теперь это были люди почти сплошь успешные, знаменитые и богатые по советским меркам… У Давида Карапетяна была довольно романтическая профессия - переводчик с итальянского. Он обладал жгучей внешностью кавказского плейбоя. У него, по признанию Марины Влади, были обходительные манеры, пленившие мировых звезд - Клаудию Кардинале и Жаклин Сассар (Давид сопровождал их на московских кинофестивалях). Книга воспоминаний Давида Карапетяна заканчивается 26 июля 1980 года: квартира Высоцкого на Малой Грузинской, на кухне поминки. Марина с бокалом в руке сказала, что в последнее время Володя вспоминал Давида и сожалел, что давно его не видел. А тело Высоцкого все это время было рядом, в кабинете, где друзья могли проститься с ним в эти дни. Был среди них и Карапетян… «И я медленно направляюсь к дверям кабинета на наше с тобой бесповоротно последнее свидание, мой любимый и неповторимый товарищ, мой звездный земной друг. До встречи. До неизбежной встречи!» Давид Карапетян пережил Владимира Высоцкого почти на 27 лет.