Юлий Ким...
Юлий Ким + Дмитрий Быков: Весь мир — театр
Концерт с разговорами. Ведущий — Дмитрий Быков
// ЦДЛ, 17 декабря 2021 года
Константин Сонин («Facebook», 17.12.2021):
ВЕЧНОЕ СЛОВО
Юлий Ким. Невозможно поверить, что ему 85 — его голос так же мощен и свеж, он ничего не боится, он без бумажек поет песни, написанные для капустников в колмогоровского ФМШ в начале 1960-х, он говорит на самом современном языке — даже Дмитрий Львович Быков, представлявший его на вечере в ЦДЛ, не говорит так современно.
У меня два основных впечатления — во-первых, то самое чувство бесконечного колеса, в котором бегут 140 миллионов белок. Первый раз я слушал Кима в 1987-ом, на одном из первых легальных концертов, на которых он пел те песни 1960-х, за которые его выгоняли с работы и не давали печататься под своими именем, «Адвокатский вальсок», «Мороз трещит как пулемёт...», «Четырнадцати лет пацан попал в тюрьму», а в 1989 смотрел «Московские кухни» — песенную пьесу про правозащитников 1960-70-х, отстоявших честь русской интеллигенции в тёмные годы. И что, всё это оказалось актуальным через тридцать пять лет? Тюрьма за демонстрации, арест за статью, увольнение за реплику, вынужденная эмиграция. Тогда, тридцать пять лет назад, казалось, что всё это из какой-то давней, давней истории — хотя те истории происходили пять-десять-двадцать лет от 1987 года. Тогда я восхищался героями «Московских кухонь», а с тех пор вроде как даже оказался одним из эпизодических персонажей. Как писал тот же Быков, «здесь так всё было пересолено, таких погнали за кордон...»
А с другой стороны — вот он Ким, весёлый, умный, живой как сама жизнь, брызжущий энергией — и уже навсегда оставшийся в русской культуре. Кто вспомнит тех, кто увольнял его с работы, отменял его концерты и спектакли, заставлял ставить псевдонимы в титрах? Кто, кроме историков, вспомнит всех этих шелепиных-косыгиных-сусловых-подгорных-андроповых-кириленок, я уж не говорю про бесчисленных деятелей рангом поменьше? Были, казалось, всесильные, вершили — в смысле ломали — судьбы, убивали русскую культуру. Так по мощам и елей — от них ничего не осталось, ни слов, ни дел. А песни из «Бумбараша» и «Обыкновенного чуда», из «Формулы любви» и «Пеппи Длинныйчулок»? Да одной «а-а крокодилы-бегемоты» хватает, чтобы остаться навсегда, чтобы быть куда важнее. Это я ещё не говорю про «Адвокатский вальсок», потому что пока будет Россия, будет звучать правое русское слово, луч света в кромешной ночи.
ВЕЧНОЕ СЛОВО
Юлий Ким. Невозможно поверить, что ему 85 — его голос так же мощен и свеж, он ничего не боится, он без бумажек поет песни, написанные для капустников в колмогоровского ФМШ в начале 1960-х, он говорит на самом современном языке — даже Дмитрий Львович Быков, представлявший его на вечере в ЦДЛ, не говорит так современно.
У меня два основных впечатления — во-первых, то самое чувство бесконечного колеса, в котором бегут 140 миллионов белок. Первый раз я слушал Кима в 1987-ом, на одном из первых легальных концертов, на которых он пел те песни 1960-х, за которые его выгоняли с работы и не давали печататься под своими именем, «Адвокатский вальсок», «Мороз трещит как пулемёт...», «Четырнадцати лет пацан попал в тюрьму», а в 1989 смотрел «Московские кухни» — песенную пьесу про правозащитников 1960-70-х, отстоявших честь русской интеллигенции в тёмные годы. И что, всё это оказалось актуальным через тридцать пять лет? Тюрьма за демонстрации, арест за статью, увольнение за реплику, вынужденная эмиграция. Тогда, тридцать пять лет назад, казалось, что всё это из какой-то давней, давней истории — хотя те истории происходили пять-десять-двадцать лет от 1987 года. Тогда я восхищался героями «Московских кухонь», а с тех пор вроде как даже оказался одним из эпизодических персонажей. Как писал тот же Быков, «здесь так всё было пересолено, таких погнали за кордон...»
А с другой стороны — вот он Ким, весёлый, умный, живой как сама жизнь, брызжущий энергией — и уже навсегда оставшийся в русской культуре. Кто вспомнит тех, кто увольнял его с работы, отменял его концерты и спектакли, заставлял ставить псевдонимы в титрах? Кто, кроме историков, вспомнит всех этих шелепиных-косыгиных-сусловых-подгорных-андроповых-кириленок, я уж не говорю про бесчисленных деятелей рангом поменьше? Были, казалось, всесильные, вершили — в смысле ломали — судьбы, убивали русскую культуру. Так по мощам и елей — от них ничего не осталось, ни слов, ни дел. А песни из «Бумбараша» и «Обыкновенного чуда», из «Формулы любви» и «Пеппи Длинныйчулок»? Да одной «а-а крокодилы-бегемоты» хватает, чтобы остаться навсегда, чтобы быть куда важнее. Это я ещё не говорю про «Адвокатский вальсок», потому что пока будет Россия, будет звучать правое русское слово, луч света в кромешной ночи.