Композитор Александр Зацепин рассказал, кто кроме Чарли Чаплина вдохновлял Леонида Гайдая

Кинорежиссер, сценарист, киноактер, народный артист СССР, участник Великой Отечественной войны Леонид Гайдай родился 30 января 1923 года. За свою жизнь он снял более 20 кинокартин. Среди них немало комедий, фразы из которых ушли сразу в народ.

Как легендарный советский режиссер подходил к организации рабочего процесса на съемочной площадке? Сколько сил у него уходило на создание кинокартин, ставших в последствии культовыми. С кем из артистов у него так и не сложились профессиональные отношения и почему? По случаю 100-летия со дня рождения Леонида Гайдая на эти и другие вопросы в интервью ФАН ответил его верный соратник композитор, народный артист Российской Федерации Александр Зацепин.

— Вы работали с Леонидом Гайдаем над столькими картинами. Возможно, вы знали его не только как профессионала, но и дружили с ним?

— Я работал с ним много лет. Только над одной его картиной я не работал. Я его знал, но, в основном, встречались по работе. За все эти годы, может быть, раза четыре были у него в гостях, а потом он у нас. У каждого своя работа. Он был загружен целый день, бесконечно. Если он снимал картину, он о ней думал. Снимают любой эпизод — он сам его проигрывает, так как актерское образование тоже получил. Он проигрывал сцену и как режиссер, и как актер. Допустим, если какой-то актер приходил сниматься и Гайдаю не нравилась игра, Гайдай ему показывал, как нужно все сделать. Так что занятость у него была очень большая. Не знаю, когда он отдыхал, ездил ли куда-то. По-моему, он никуда не ездил.

— А каким он был во время рабочего процесса: сосредоточенный или заряжающий всех вокруг своей энергетикой?

— Он был очень строгий. Никогда не смеялся и не улыбался над своими придумками. Очень серьезный. Улыбаться или смеяться он мог, например, услышав анекдот, только когда он не на работе. Он был всецело погружен в свою деятельность. Когда работали, например, над картиной «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика», снимали сцену укола от ящура, за камерой стояли человек 30 и все смеялись. Гайдай же с серьезным видом говорил Никулину: «Юра, так ты будешь в цирке играть. Мне нужно вот это, вот это и вот это». Георгию Вицину он тоже говорил: «Будет у тебя капустник, вот там так и сыграешь. Здесь мне нужно другое». Он требовал от них, чтобы они снимались так, как было нужно ему, чтобы они не превращали все в капустник. Правда, он говорил, что постоянно их мурыжить тоже нельзя, иначе они начинали плохо играть. Все нужно было делать быстро. Вот такая у него была работа.

— Разумеется, ваша музыка стала фирменным знаком картин Леонида Гайдая. Однако помимо этого, на ваш взгляд, что еще отличало его картины от других комедий?

— Он просто был всецело поглощен своим желанием сделать эксцентрическую комедию. Он мне говорил, что еще до института смотрел в кино на Чарльза Чаплина, Гарольда Ллойда, Бастера Китона. Но если там они кидали в человека тарелку со сливками, у него все текло по лицу, то такой примитивности он не делал, но что-то от них для себя почерпнул, наверное. Когда и где бы мы с ним ни встречались, все равно о работе хоть несколько ослов, но говорили.

— Иногда создается впечатление, что отечественный кинематограф так и не оправился после ухода Леонида Гайдая. Согласны ли вы с таким мнением?

— Собственно говоря, эксцентрические комедии у нас снимал он один. То, что снимали другие режиссеры, было комедиями, но не более, не эксцентрика. Помню, один режиссер, то ли с Таджикфильма, то ли с Узбекфильма, точно не помню, взял ту самую троицу (Трус, Балбес, Бывалый. — Прим. ФАН) и что-то с ними снимал. Пока шел съемочный процесс, он все хохотал-хохотал-хохотал. Ему было очень смешно. Потом фильм вышел в прокат, а публика-то не смеялась. У Гайдая все было наоборот: он не смеялся, был сосредоточен. Впрочем, он ходил в кинотеатр. В картинах были места, в которых, по его расчетам, публика должна смеяться. Потом он говорил своей жене Нине Гребешковой: «Ты знаешь, публика действительно смеется в этих местах».

Очень многое зависит от серьезного подхода режиссера к съемочному процессу. Мне встречался режиссер, который приходил на съемку и спрашивал: «Так, а что мы снимаем сегодня? Ах, вот это! Где актер? Давай ты пойдешь отсюда, ой нет, давай отсюда…» Ничего не продумано, все делалось на ходу. У Гайдая же все было фундаментально, продумано. Наверное, поэтому в его фильмах и нет каких-то пауз, где зритель скучал бы в ожидании, когда же начнется что-то интересное. Нет. У него любой момент вызывает либо улыбку на лице зрителя, либо смех, либо удовольствие.

— Позвольте необычный вопрос. На ваш взгляд, своими комедиями Леонид Гайдай старался просто развлечь зрителей или он закладывал в них какую-то глубокую мораль?

— Это тоже входило в его работу. Допустим, когда Яков Костюковский, Морис Слободской и Гайдай работали вместе, учитывалось и то, что есть определенная политика, и что у нас был социалистический строй. Если что-то и высмеивать. То очень осторожно, не напрямую. Однако начальство все равно находило какие-то моменты и говорило: «Вот это нужно убрать. Вот эти слова нужно заменить». Это, конечно, было. Он старался все сохранить, но, как говорится, это не всегда от него зависело.

— Можете ли вы припомнить случай, когда у Леонида Гайдая не складывались профессиональные отношения в работе над каким-то проектом? Если такое случалось, то почему?

— Думаю, такое, наверняка, было, но я же не присутствовал на съемочной площадке все время. У каждого своя работа. Я очень редко бывал на съемках. Когда они в Алуште снимали «Кавказскую пленницу», я случайно приезжал туда с Леонидом Дербеневым. В фильм «12 стульев» на роль Остапа Бендера был очень большой конкурс. Гайдай почти 20 человек пробовал на эту роль. Вот, вроде бы годится артист, а в кадре и в тех условиях, в которых он играл, результат не годился. Потом ему очень не понравилось, как Арчил Гомиашвили озвучивает картину. Он пригласил другого человека на озвучку. По-моему, он поссорились. Вроде бы Гайдай сказал: «Если бы я знал, что у вас так с озвучиванием, я бы вас не взял». А Гомиашвили ему в ответ: «Если бы я знал, что вы такой режиссер, я бы к вам и не пошел». В общем, сказали друг другу какие-то гадости и расстались.