Параллельная реальность: тайное и явное российского бизнеса

В условиях пандемии и кризиса предприниматели зачастую оказываются перед выбором — либо уйти «в тень», либо вовсе закрыть бизнес. Снижение фискальной нагрузки и другие «пряники» способны побудить компании и граждан работать «в белую». Но в планах Минтруда по сокращению теневой занятости о налоговых или других стимулах не говорится. А бизнесу они нужны как воздух. Каким может быть решение проблемы и что предлагают чиновники и предприниматели — читайте далее.

Масштабы проблемы

Если верить Росстату, примерно одна восьмая часть ВВП производится в теневом секторе. А вот по данным Росфинмониторинга, теневой бизнес составляет пятую часть российской экономики.

Согласно последним оценкам специалистов, в неформальном секторе трудятся около 15 млн россиян. Столкнувшись с резким сокращением прибыли в пандемию, бизнес всеми силами пытается сократить издержки, предпочитая платить зарплату в «конвертах». Хотя статистика эти процессы не отражает.

Нынешний кризис, связанный с коронавирусными ограничениями, больнее всего ударил по малому и среднему бизнесу, где доля «теневиков» выше. Часть этой сферы сократилась, и, скорее всего, именно поэтому сейчас не наблюдается рост теневого сектора, предположила доцент базовой кафедры ТПП РФ «Развитие человеческого капитала» РЭУ им. Г. В. Плеханова Людмила Иванова-Швец.

Массовый уход людей в теневую экономику косвенно подтверждает разве что растущий спрос на наличку. В 2020 году объём наличных в России вырос на 2,6 трлн рублей. По итогам 2021 года увеличится ещё на 0,6-0,7 трлн рублей, по оценкам Центробанка. Объём наличной денежной массы растёт много где — в США, Германии, Франции, Испании. Вот только в России темпы её роста выше, по данным Bloomberg.

А чем выше доля наличности в денежном обороте, тем выше и доля теневых операций (ведь транзакции, с которых уплачиваются налоги, в кеше не нуждаются). Впрочем, проблема серых заработков в России более многогранна, чем может показаться на первый взгляд.

Глава муниципального округа Тверской в г. Москве Яков Якубович отмечает характерные для РФ региональное и территориальное неравенство и отходничество. В отсутствие хорошо оплачиваемой работы жители регионов уезжают из дома на сезонные работы. И масштабы такого отходничества порой огромны.

Есть населённые пункты, где несмотря на крайне низкую зарегистрированную безработицу, трудоустроенных граждан не более 20–25%. А 75–80% трудоспособного населения могут либо работать в другом городе, заниматься сезонными работами, либо находятся в теневом секторе экономики, — рассказывает Якубович.

Зачастую и на сезонных работах (особенно в сфере строительства и ремонта) россияне трудятся неофициально, а зарплату получают «в конверте».

За время пандемии многие отрасли экономики вообще не получили никакой реальной помощи, напоминает общественный омбудсмен в сфере малого и среднего бизнеса, владелец и основатель сети семейных кафе «АндерСон» Анастасия Татулова. И тому, кто находится в «тени», сегодня работать проще: они не только не платят налоги, но и избегают всех малоприятных проверок. Легальный бизнес существует в гораздо более сложных условиях, уступая в конкурентной борьбе бизнесу нелегальному, отмечает она.

Когда налоговая нагрузка оказывается для предпринимателя непосильной, а денег взять ему фактически неоткуда (покупательская способность населения не растёт, а падает), у него всего два пути — либо сворачивать бизнес, либо уходить в «сумрак».

Не такая у нас в экономике ситуация, что предприниматели жируют и зарабатывают «лишнее», а бедное государство недополучает. Всё с точностью наоборот. За два года пандемии собираемость налогов выросла в разы, в то время как бизнес существенной помощи так и не получил. И говорить в текущей ситуации о его «обелении» даже несколько странно, — отметила Татулова.

Налоговая «разгрузка»

Бороться с серыми зарплатами и скрытыми доходами можно «кнутом», а можно «пряником». Вот только эффективность этих двух методов будет разной.

Для ощутимого снижения уровня теневой занятости пакет мер поддержки малого и среднего бизнеса должен соответствовать уровню тех ограничений, которые МСП испытывает на протяжении вот уже двух лет, замечает гендиректор группы компаний «Далини», депутат горсовета Набережных Челнов от Партии Роста Руслан Нигматулин.

В конечном счёте, что бы ни делало государство, в итоге должна сложиться такая система, при которой предпринимателям будет просто невыгодно находиться в «тени» и платить серые зарплаты своим сотрудникам, — объясняет эксперт.

Мощным стимулом для вывода предприятий из тени может послужить снижение налоговой нагрузки и разработка специальных налоговых режимов для предприятий из самых пострадавших отраслей (как это было с рестораторами). Так, сегодня объём обязательных отчислений работодателя за своего сотрудника может доходить до 30–40% (НДФЛ, пенсионные, страховые отчисления и проч.). Даже снижение одной лишь этой цифры способно подтолкнуть собственников к «обелению» своей деятельности, уверен Яков Якубович. Снизить нагрузку можно путём выравнивания размера социальных отчислений (страховых платежей) до посильной величины, к примеру, до 15%.

По словам Якубовича, для этого можно отменить пониженные страховые взносы для льготных категорий, а взимать взносы со всех доходов граждан, включая повышенные зарплаты (сейчас регрессивная шкала взносов — чем больше ты получаешь, тем меньше платишь с повышенного уровня дохода). К примеру, если ставка пенсионных взносов для всех составит 12,2% вместо 22% как сейчас, общий объём поступлений в ПФР не уменьшится, говорит Якубович.

Весь парадокс ситуации в том, что, снижая налоги для МСП, по итогу года бюджет получает больше финансовых вливаний. И происходит это как раз из-за того, что предприятия получают стимул к «обелению», а плательщиков становится в разы больше, — рассуждает Нигматулин.

Кредит на выживание

Налоги — это безусловно мощный, но далеко не единственный стимул для бизнеса. Для того чтобы изменить ситуацию, одних фискальных мер явно недостаточно, указывает Татулова. Здесь необходимо сокращать и административное давление на бизнес, которое, по мнению самих предпринимателей, усиливается.

Наша главная проблема помимо дураков и дорог — неравные конкурентные условия. И тут либо нужно помогать всем, либо по тому же принципу мешать всем, — подчёркивает омбудсмен по МСП.

Заставить задуматься о работе «в белую» может продление программ льготного кредитования, полагает Нигаматулин. Самой успешной в прошлом году, и бизнес этого не скрывал, оказалась программа «ФОТ 2.0». На смену ей пришла льготная кредитная программа «ФОТ 3.0», но она оказалась менее востребованной.

Отличие программ принципиальное: согласно предыдущей, при сохранении 90% рабочих мест в течение оговорённого периода заёмщику списывается основной долг и проценты по кредиту (в размере 2%). Фактически это уже не совсем кредит, а целевая зарплатная субсидия (если, конечно, соблюдены все условия).

«ФОТ 3.0» позволяет предприятиям из наиболее пострадавших отраслей взять заём уже под 3%, при этом, что куда важнее, средства рано или поздно придётся вернуть. По мнению Нигматулина, условия выдачи льготных кредитов нужно пересмотреть. Во-первых, расширить круг потенциальных участников программы, убрав пункт о том, что рассчитывать на помощь могут только соискатели предыдущих субсидий, а во-вторых — сделать эти кредиты невозвратными.

Люди-невидимки

На легализацию предпринимателей, действующих в «тени», было направлено введение особого налогового режима для самозанятых: налог на профессиональный доход (НПД). В 2019 году он пилотно заработал в четырёх российских регионах, а во второй половине 2020 года — по всей стране.

Сейчас в России зарегистрировано более 3,5 млн самозанятых. Но ещё порядка 8–10 млн граждан, работающих на себя, не легализовали свой статус, говорит директор по развитию бизнеса «Рокет Ворк» Сергей Сухоставец. В Минфине оценивают число самозанятых в 10 млн человек и ожидают столько же зарегистрированных плательщиков НПД к 2030 году. По словам эксперта, основной барьер здесь — недостаточная осведомлённость россиян о возможностях и плюсах нового налогового режима.

Широкая информационная кампания, помноженная на бонусы и субсидии для новоиспечённых самозанятых, могла бы существенно ускорить процесс «обеления» сектора, — пояснил эксперт.

Не лишней была бы здесь и поддержка инициатив платформ агрегаторов, объединяющих самозанятых исполнителей и заказчиков, добавляет эксперт. С точки зрения налога на прибыль самозанятость — одна из самых выгодных форм работы на себя, но вместе с тем самая социально незащищённая. Если правительство позаботится о соцгарантиях для данной категории трудящихся, популярность нового режима будет только расти, уверен Сухоставец.

Преступление и наказание

У властей свой взгляд на проблему. До конца ноября Минтруд должен представить финальную версию плана по сокращению теневой занятости в 2022–2024 годах. Он предусматривает определение понятия «теневая занятость», а также закрепление полномочий по легализации теневой занятости за федеральными, региональными и местными органами власти. Чиновники предлагают проводить мониторинг теневой занятости и создать реестр работодателей, у которых ранее выявили факты нелегального трудоустройства. В работу планируют вовлечь и социальных партнёров.

План Минтруда по «легализации» теневых доходов направлен не на снижение нагрузки на бизнес. Это, скорее, похоже на репрессивные меры, направленные на усиление контроля (о чём говорит намерение создать реестр недобросовестных работодателей), а об экономической мотивации в документе ни слова, указывает Якубович. По его словам, это лишь ударит по малому и среднему бизнесу и не особо поможет выведению из «тени» трудовых отношений, хотя бы просто потому, что выводить уже будет нечего.

Ссылка на первоисточник: https://news.ru/economics/parallelnaya-realnost-tajnoe-i-yavnoe-rossijskogo-biznesa/?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop&utm_referrer=https%3A%2F%2Fyandex.ru%2Fnews%2Fsearch%3Ftext%3D